— Вам что-нибудь тут нужно, молодой человек? «Следят, — подумал Рамена. — Боятся...»
— Нужно, — сказал он вслух. — Я из дератификационной службы, мы тут выясняем очаги антисанитарии.
— Из дератифа... это что? — сказала тетка, убавив, однако, свой напор.
— Крыс выводим, — любезно просветил Рамена, — а они, знаете ли, любят вот такие скопления мусора. — Он сделал паузу и спросил, как бы, между прочим: — Вы случаем не видели, кто спал в этом тряпье?
— Бомж, кто же еще, — презрительно сказала тетка, отразив на грубоватом своем лице, сколь омерзительны ей эти отбросы общества.
Дмитрий покивал сочувственно, внимательно разглядывая груду тряпья, спросил:
— А когда?
— Вчера, — отрезала тетка, — я еще к Виталию Степановичу ходила на третий этаж. Виталий Степанович бывший штангист, он у нас за порядком следит. Хотела ему сказать, чтобы он прогнал... этого, но он, как назло, в тот вечер с температурой слег. А сама я подойти сказать побоялась.
— Почему? — удивился Рамена.
— Так это, — сказала домохозяйка, — он страшный был такой. Огромный, метра под два, волосатый, как горилла, я думала — люди вообще такими не бывают!
Вот это уже Рамену удивило. Судя по описаниям Ворона, клиент хоть и был человеком опустившимся и заросшим, но габаритами особыми не отличался. Да и шерсти на нем вроде особой не было.
— Да вы понюхайте, как пахнет-то, а?! Чисто зверь какой лежал! Вы уж доложите своему начальству, чтобы таких отлавливали и в отстойник местный свозили! Ну, житья же нет!
— Не он, — сказал Рамена-нулла.
— Что?! — спросила домохозяйка все еще на повышенных тонах, но слуга Ворона уже почти бегом спускался по лестнице. Странно, Птица тьмы говорила, что в городе остался всего один бездомный.
Пономаренко особо над этим не раздумывал. Задача усложнилась, но все еще была выполнимой. Он посетил еще пару ухоронок своего беглеца, обе в разных краях города. Одна, в парующей и туберкулезной канализации — была давно оставлена, хотя по некоторым признакам можно было определить, что там жили около месяца назад, а вторая — в заброшенном корпусе бывшей городской больницы — была обитаема. Но мощный, выворачивающий наизнанку запах ясно указывал на волосатого, да и обретающийся возле алкаш с кривой улыбкой рассказал Рамене, что сюда почти каждую ночь заходит снежный человек.
— Йееттиии... — смачно и с явным удовольствием произнес он и обрисовал руками корявый силуэт, якобы видимый им ночью.
На лежке нового, покрытого шерстью пришельца было удивительно неопрятно, и, слегка скривившись от отвращения, Дмитрий нашел в темном углу кучку изжеванных до состояния фарша костей с остатками мяса, которое, судя по всему, было слегка протухшим еще в начале трапезы. Крысы тут тоже были — висели себе в ряд за хвостики на тонкой рыболовной леске.
Ищущий общения ханурик, который увязался за Раменой, ткнул в висящих корявым пятнистым пальцем и заплетающимся языком вымолвил:
— Вот тебе противно, а некоторые их на закуску едят.
Содрогаясь от омерзения и стыда за весь человеческий род, брат Рамена поспешно покинул это место.
Потом он все-таки нашел, что искал, — сначала в крошечной хибарке на насосной станции обнаружилась лежка, не принадлежащая волосатому, еще совсем теплая. Клиент успел уйти минут за тридцать до того, как сюда заявился брат Рамена. Здесь же обнаружилась упаковка супа быстрого приготовления и дымящееся кострище. Сосуд, в котором готовили суп, видимо, уволокли с собой.
И на подходе к следующему указанному месту Пономаренко уже чувствовал — жертва прячется там.
Надо сказать, беглец был умен и потому устроил сегодняшнюю ночевку очень мудрым образом, обосновавшись на пустующей лодочной станции. В свое время на этом земляном пятачке левого берега было людно. Горожане воскресным днем приходили сюда, чтобы взять одну из цветастых ярко-синих лодок, лежащих перевернутыми на земле, как выкинутые на сушу дельфины, и прокатиться по Мелочевке, неторопливо осматривая пологие берега и взмахивая рукой в ответ на крики купающихся. Приходили всей семьей, некоторые вместо лодок брали гидроциклы с желтыми поплавками и отчаливали на них. Тогда вода в реке была еще чистой, и из неторопливо плывущей вниз по течению лодки можно было увидеть морщинистое песчаное дно, да стайку серебристых рыбок в толще воды.
