— Пропасть земная, бездна... — Белоспицын в свою очередь заглянул вниз, плотный ком слежавшегося снега пополам с грязью от его движения сорвался с края и полетел в пропасть. — Сколько ж тут метров?
— Не очень много, метров сто, — сказал Влад, — но нам хватит. — И, повернувшись, он с вызовом глянул прямо на Дивера. — Лезть мы туда все равно не собираемся, так ведь?
Дивер качнул головой. Грандиозные его планы рушились как высокий карточный домик — эффектно, с грудой прямоугольных обломков.
Подошел Никита, глянул вниз без особого интереса, сказал:
— Почти к ним, совсем немного не хватило. Глубокая яма.
На улице подул ветер, гнал серебристые снежинки, которые прыгали и танцевали в заснеженном воздухе.
— Никита, — вкрадчиво спросил Дивер, — все ведь теперь внизу, в пещерах? Не в аду, не в центре земли, так?
Трифонов кинул, настороженно глядя на Севрюка.
— А пещеры, они обширные, а своды у них тонкие, да, Никита?
Тот кивнул. Дивер тоже кивнул, лицо его утрачивало столь несвойственное бывшему военному выражение отчаяния, глаза снова заблестели.
Остальные хмуро наблюдали. Белоспицын тер бледные щеки — отморозил. Термометр сегодня упал почти на пять градусов ниже нуля, неслыханная погода для сентября.
— Мы же сами хотели пойти в пещеры! — провозгласил Михаил Севрюк, поворачиваясь к соратникам. — Провал все сделал для нас! Он доставил ВСЮ взрывчатку до места назначения.
Они смотрели тоскливо. Даже новообретенный сангвиник Мартиков — и тот приуныл.
— А детонаторы? — спросил Мельников.
— Дойти, найти и активировать, — отрезал Севрюк.
— В пещеры? — уточнил Степан. — А ты знаешь, где теперь твоя взрывчатка?
— Я знаю! — сказал Никита.
— Да ты-то откуда знаешь? — спросил устало Владислав.
— Я там был, — ответил Трифонов, — только это был не я.
— О! — отозвался Степан. — Вундеркинд! Откуда ты на нашу голову?
Дивер глядел ожидающе. Щеки бывшего солдата и колдуна заливал нездоровый румянец, глаза горели. Действовать, действовать — только это спасет в мире, в городе, где все замирает, умирает и останавливается!
— Нет, — качнул головой Владислав, — я не пойду.
— И я, — сказал вдруг Мельников, — я не для того от тварюги зеркальной столько бегал, чтобы внизу меня что-нибудь похуже сожрало!
— Я с Владом! — сказал Белоспицын. — Ненавижу пещеры.
— Согласен, — произнес Павел Константинович, — у меня уже есть два дня рождения. К чему ж переться на верную смерть.
Дивер скрипнул зубами, глянул уничижающе, поднял глаза на Приходских:
— Ну, а ты, Степан? Ты же сталкер!
Тот замялся, подошел к провалу, наклонился, глядя на бешено несущуюся воду. Поток выглядел гнусно, куда там Мелочевке в разгар рабочего сезона.
— Видишь ли, Михаил, — вымолвил, наконец, Приходских, — вот именно потому, что я сталкер, я бы и не пошел в пещеры. Я, как ты помнишь, еще в июле туда перестал ходить. Опасно, посуди сам, туда ушли все чумные — и хоть один назад возвратился? Там «сааб» гнездовался, и эти, — он кивнул на Стрыя, — тоже там собирались. И ведь ладно пещеры... но там ведь еще и ОНИ.
— Тролли, — шепнул Никита.
— Да, тролли...
— Да нет никаких троллей! — крикнул, надсаживаясь, Дивер. — Нету их! Сказки одни, бред!!! — и замолк, когда эхо от его крика загуляло по черному колодцу. Неубедительный вышел крик, вопль малого капризного ребенка, который думает, что одним своим желанием можно преодолеть законы мироздания.
— Стрый? — резко спросил Дивер.
— Я пойду, — неожиданно сказал тот, — и Евлампий тоже пойдет. И Трифонов. Да, Никита?
Маленький оракул кивнул, слабо улыбнулся.
— Черт с вами! — крикнул Севрюк остальным. Ветер трепал их зимнюю одежду, кидал горсти снега в лица. — Мы сами дойдем и подорвем все тут к такой-то матери!
— Дивер... — тихо сказал Влад.
— А ты, гляди, не обделайся! — заорал Михаил. — Пошли, Стрый!
— Дивер, куда и с кем ты собрался? — молвил Мельников. — С одним напарником, сумасшедшим слепцом и ребенком — в роли проводника? Туда, к НИМ?
Севрюк выругался, схватил Никиту за руку и пошел прочь, волоча его за собой. Стрый постоял немного, потом неуверенно потащился следом.
— Что это с Дивером? Как пацан сопливый завелся... — сказал Степан.
