— Что заказывать будем?
Больше всего Антону сейчас хотелось спросить про девушку с фотографии, но он сделал над собой усилие и произнес:
— Салат какой-нибудь и кофе без сахара.
Выложил мелочь на прилавок: все, больше у него нет денег… взял свою тарелку и сел за соседний столик. Отсюда он очень хорошо видел фотографию. Настолько хорошо, что мог без всяких сомнений сказать: да, это Женька.
Так ведь и Женька тоже умерла. Он поймал себя на этом «тоже»: значит, Тоник и себя, безусловно, считает… интересно, она — призрак?!
— Че уставился, придурок? — не слишком любезно спросил неприятный субъект, пряча фотографию.
— Ищешь ее, придурок? — с аналогичной интонацией осведомился Тоник. Рассеянно кивнул: — Ну ищи, ищи…
Субъект приподнялся, но к нему подбежала девушка-блондинка в короткой кожаной юбочке и бухнулась на стул рядом. Он отстранил девушку и снова обратился к Тонику:
— Ты знаешь, где эта крыса прячется?
Тоник усмехнулся, ничего не ответил, отошел к бару — за своим кофе. Неприятный тип поднялся за ним. Сейчас что-то будет… но тут вдруг к Антону, шатаясь, подвалил совершенно незнакомый человек в расстегнутом пиджаке и залитой томатным соусом белой рубашке. Заорал на все кафе:
— Здорово! А где это я тебя видел?!
«Уж меня-то ты точно не видел», — подумал Тоник. Краем глаза заметил, что парень сел на место: подошедший был здесь не один… а тот довольно икнул, пошатнулся, дружеским жестом обнял Антона за плечи:
— Выпьешь, друг? Давай, я угощаю. Черт, ну где же я тебя видел?
От него разило так, что Тоник сразу почувствовал, что пьянеет. Может, потому он согласился:
— Ладно.
Они зашли в соседний зал. Здесь подходила к концу какая-то корпоративная вечеринка. Никто не обратил на них внимания. Сели за столик, вокруг которого уже сидело человек шесть мертвецки пьяных субъектов. Двое еще пытались разговаривать, но Тоник не уловил, о чем. Видимо, они уже достигли стадии «высокого просветления», когда все ясно и все проблемы кажутся пустяковыми. Третий собутыльник вел столь же конструктивный диалог с салатом в своей тарелке. Остальные лежали вповалку на кожаном диване. Вокруг еще отплясывали, даже пытались фальшиво завывать под караоке. Большинство потных, краснолицых, но облаченных в ошметки деловых костюмов гуляк походили на менеджеров средней руки. Какие-то толстые дядечки, вероятно начальство, сидели за отдельным столиком и орали громче всех. В таком случае все, конечно, заранее оплачено, и Тоник действительно может на халяву чего-нибудь выпить. С горя.
Откуда-то появилась щедро налитая рюмка водки, тут же вокруг образовалась компания для тоста. Полумертвые собутыльники моментально ожили и присоединились. Из-под руки Тоника вынырнул тот самый мужик, что его сюда притащил. Проникновенно глянул ему в глаза:
— Ну… за процветание «Хренблинполимербланша»!!!
Может, он и что-то другое пробормотал… Тоник залпом выпил рюмку, поморщился: гадость все-таки. В желудке потеплело. Парень рядом с ним о чем-то упоенно болтал, хвастался какими-то не очень понятными победами на любовном фронте. Компания опять разбрелась. За соседними столиками также шумели, перекрикивая громкую музыку. А в общем зале неприятный парень с фотографией Женьки пригласил на танец ту самую девчонку, что так удачно отсрочила их драку. Она встала на цыпочки, чтобы обнять его за шею. Наверняка малолетка, худенькая, с распущенными светлыми волосами. Совсем не вписывающаяся в обстановку девочка, без тени мысли в голубых глазах и с ярко накрашенным лицом. Он исподтишка наблюдал, как парочка кружится в танце. Если эта девочка что-то знает про Женьку, то наверняка расскажет.
* * *
— Смотри, как уставился на тебя, — с усмешкой сообщил Саша своей подруге.
Она недовольно передернула плечами:
— Мало ли кто на меня смотрит…
— Познакомься с ним, — вальяжно приказал он.
Девушка в изумлении посмотрела на Сашу: шутит, что ли? На его лице застыло давно знакомое ей цинично-холодное выражение.
— Не нравится мне этот тип. Пообщаться бы с ним… Он почти трезвый, наверняка захочет продолжения банкета. И ты ему, видимо, приглянулась. Познакомься, пойди с ним домой, уболтай его, напои окончательно, а когда уснет — откроешь нам дверь. Дальше мы сами.
