— Ничего. Сейчас тебе просто нужно помыться.
Пока Рав обливался, она расстелила свой плащ на полу коридора и выложила набор различных аэрозолей и нанотехники, которые скопила с начала Изгнания. Потребовалось время, чтобы завести контакты в здешней лаборатории судебной медицины. Иногда ей казалось, что она зря тратит деньги. Разумеется, она думала, что вернется обратно на Землю, прежде чем ей понадобится хоть одна из этих игрушек.
Но месяцы, прошедшие со дня Отступления — никто из жителей Земного Города не называл это событие поражением, — растянулись на годы; они провели здесь уже семнадцать лет.
— Хм, — произнес Рав, стряхивая капли воды с прекрасных белокурых волос.
— Готов?
Он кивнул, отчаянно покраснев; одна из чисто вымытых рук прикрывала пах.
Рутлесс распылила наноаэрозоль на полотенце и передала ему через порог.
— Вот, возьми, вытрись. Хорошо. А теперь положи его на пол, как коврик, и пройдись по нему пару раз. Ступни сухие?
— Ага.
— Оставь полотенце там, где оно лежит, переступи через это щупальце и выходи в коридор.
Без одежды ее племянник выглядел юным и беззащитным. Когда он покинул место преступления, она стиснула его плечо одетой в перчатку рукой и почувствовала, как боль в груди отошла при этом прикосновении.
— Все будет хорошо, детка. Он сглотнул и кивнул.
— Теперь давай разберемся с раной.
Края разреза на его груди уже покраснели — все знали, что слюна кабу исключительно ядовита. Рутлесс насухо промокнула рану салфеткой, пропитанной антибиотиком, и сделала две инъекции для усиления иммунитета. Наконец она наложила на рану тонкий слой искусственной кожи, которая склеилась с настоящей так, что разрез стал незаметен.
— Рану необходимо будет обрабатывать каждый день по меньшей мере неделю. Нельзя, чтобы у тебя остался шрам, — слишком очевидно, что это след от удара клювом. А пока ты будешь носить одежду с высокими воротниками, чтобы никто ничего не заметил. Никто не должен этого видеть, Рав, ты понял меня?
— О'кей.
— Ты с кем-нибудь спишь?
— Нет.
— Точно?
— Нет! — Он порозовел с головы до ног.
— Отлично. И не начинай, пока не выздоровеешь. — Затем она обрызгала его тело другим аэрозолем. Осев на кожу, капельки быстро расплылись, облепив тело Рава сплошным слоем, словно масло. — Это исчезнет через день-два.
— Щекотно.
— Эта штука поглощает все мертвые клетки, которые сбрасывает твое тело; также волосы, пот, слезы, кровь — все, что может оставить следы. Полицейские лаборатории кальмаров разработали ее, чтобы их следователи не загрязняли место преступления. Не то чтобы они проливали слезы, конечно. Этот вариант разработан для людей-копов…
Как она и надеялась, ее прикосновение успокоило юношу, а деловитый голос несколько снял напряжение и неловкость от наготы.
— Где ты достала этот спрей?
— В одной лаборатории в Малой Канаде, торгующей на черном рынке, — ответила Рутлесс, протягивая ему комбинезон. — Вот, одевайся. Смотри, чтобы синтетическая кожа не слезла.
Он с видимым облегчением натянул одежду.
— Ты все время носишь с собой эти штуки, чтобы заметать следы преступлений?
— В качестве меры предосторожности.
— Против чего? Все, кто здесь живет, сражались на стороне кабу. Почему кому-то может понадобиться скрывать…
— Убийство при смягчающих обстоятельствах? Он сглотнул:
— Ты когда-то была копом. Ты расследовала подобные вещи.
— А теперь я работаю на производстве зонтиков. Послушай, золотко. Ты пытался спасти девушку. Хорошее дело… а кальмара ты убил в честном бою.
— Ты бы прикрыла меня, даже если бы я напал на него. Не будь я твоим племянником, мне была бы крышка.
— Да, думаю, ты прав.
— Так что на самом деле, прав я был или не прав, не имеет значения.
— И что, теперь ты собираешься убивать кальмаров для собственного удовольствия?
Он окинул ее яростным взглядом:
— Это не доставило мне удовольствия.
— Я не пытаюсь обидеть тебя, Рав. Я знаю, что гнев лучше, чем страх или психоз.
— Не рассказывай мне, что я чувствую!
— Можешь поорать на меня позже, если тебе это требуется, все, что хочешь, когда хочешь, обвинить меня во всем, чем хочешь.
— Это не…
Она перебила его:
