Город на Ишиме - страница 17
Рапорт уездного начальника, несомненно, связан с событием, происшедшим за несколько дней до этого. 28 января 1907 года городская управа производила баллотировку выборщиков, которые должны были ехать в Омск для участия в голосовании по выборам депутатов Второй Государственной Думы. В ночь на 28-е акмолинский кружок разбросал перед управой, на церковной площади и центральных улицах четыре вида прокламаций омского комитета РСДРП — «К избирателям», «Для чего идет социал-демократия в Думу», «Черносотенная партия», «Самодержавие прежде и теперь», обличающие политику царизма и черносотенцев в предстоящих выборах[60]. Правда, повлиять на результаты голосования не удалось. Буржуазия одержала верх. Выборщиками от горожан прошли мещанский староста Суров и мулла Измаилов. Однако в станице картина получилась другой. Влияние социал-демократического кружка и лично Михаила Смокотина оказалось здесь куда сильнее. В наказ станичным выборщикам Кучковскому, Колмакову, Михееву, Кускову, Буторину, Боярскому и Воробьеву, направленным в Омск на Войсковой круг, казаки включили вопросы, по словам уездного начальника, «не имеющие ничего общего с жизнью сибирских казаков и являющиеся чисто политическими вопросами». Станичники требовали отмены смертных казней и закона о введении военного положения и усиленной охраны, категорического запрета использования казаков для несения полицейских обязанностей и подавления возникающих на политической основе беспорядков[61].
Губернатор распорядился вторично арестовать Смокотина и выслать за пределы Степного края.
Еще не улеглись страсти, не забылись выборы и листовки омского комитета РСДРП, как Акмолинск потрясло новым скандалом: 3 января 1908 года в коммерческом клубе на новогоднем бале-маскараде появились три маски политического содержания. Особенно бросилась всем в глаза маска «Крестьянский вопрос». Она изображала старого нищего крестьянина в кандалах, с тяжелой ношей на спине — вязанкой поленьев. Каждое полено в вязанке имело политическую надпись. Шляпу оборванца увенчивал большой вопросительный знак (земельный вопрос), а по сторонам от него написано «Давно стою на очереди» и «Еще не решен». Огромную кружку в руках крестьянина испещряли надписи: «Чаша человеческого терпения», «Переполнилась», «Какой мерой мерите вы, такой и вам отмерится», «Верю, что потомки не будут пить из этой чаши», «Давно говорят, что я — центр, я — соль земли, а у меня нет ни соли, ни земли». Были нарисованы цепи, штык, тюремная решетка, чаша, переполненная кровью, и паук, пьющий из кровавой лужи. Надписи по кольцам кандалов: «Голод», «Безземелье», «Строптивым», «Недовольным». Вдоль правого рукава: «Раззудись, плечо, размахнись, рука», вдоль левого: «Освежи, взволнуй степь привольную». На груди висело вырезанное из картона сердце с надписью: «Земля и воля»[62].
Уездный начальник в рапорте губернатору отметил, что маска «Крестьянский вопрос» произвела на публику сильное впечатление.
«Так как все перечисленные выше надписи, — докладывал он, — носили явно политический характер с возбуждающим против правительства содержанием, то пристав Соколов тотчас же предложил маске оставить маскарад, но таковая на предъявленные ей законные требования городского пристава исполнить их не пожелала и обратилась к присутствующей на маскараде публике с просьбой вступиться за нее, ссылаясь на то, что личность маски по общепринятым правилам должна считаться неприкосновенной. К означенному протесту маски присоединилась некоторая часть из бывшей на маскараде публики, в том числе начальник 9-го Переселенческого подрайона г. Бламберг, впрочем, скоро успокоившийся, и начальник Акмолинской почтово-телеграфной конторы г. Хныкин, дозволивший себе слишком громко и вполне некорректно критиковать действия городского пристава Соколова и возбуждать публику против полиции»[63].
Маска «Крестьянский вопрос» получила первый приз, о чем объявил дежурный старшина клуба купец Носов. Собравшиеся встретили сообщение Носова аплодисментами.
Пристав Соколов арестовал и опросил маску. Как докладывал губернатору уездный начальник Нехорошков, под ней «скрывался служащий в качестве конторщика при Акмолинском сельскохозяйственном складе Переселенческого управления, бывший волостной писарь, крестьянин Тверской губернии Весьегонского уезда Поповской волости деревни Вахтиц Павел Арсеньев Голубев»
