– Пратда и другие сотрудники научного отдела как раз над этим работают, – сообщает Надар.
– Я так понимаю, неясность задерживает внедрение этой штуки в промышленное производство, – замечает Мулагеш. – Нельзя же получать электроэнергию из источника, про который ничего толком не знаешь.
– Конечно, конечно, настоящий ученый должен сначала во всем разобраться! – кивает Пратда. – И мы пытаемся. Однако я знаю, что в Галадеше обеспокоены… – тут он качает головой, посмеиваясь, – хотя мы много – куда уж больше! – раз подтверждали, что волноваться не о чем. А они все твердят: а вдруг этот металл – божественный. Ну надо же, нашли о чем беспокоиться…
– А я их прекрасно понимаю, – говорит Мулагеш.
Надо не подавать виду, что ее об этих беспокойствах и волнениях как раз очень хорошо информировали.
– Да нет же, это совершенно невозможно! Во-первых, Божество этих земель Вуртья совершенно точно мертва. Как бы Сайпур стал свободным, если бы кадж не убил ее еще в начале войны, сами-то посудите? Но мы также провели многочисленные тесты согласно запросам Министерства иностранных дел! Мы множество раз пытались установить, не является ли сам материал или его воздействие божественным по своей природе, и все тесты оказались отрицательными! Эти тесты нам присылало само министерство!
– Ну ладно, но… хорошо, давайте вот еще что проясним. Этот… тинаде… как его там?
– Тинадескит.
– Вот. Помимо проводимости, этот тинадескит что-то такое необъяснимое делает?
– Ну… это зависит от вашего определения необъяснимости.
– Я бы определила это, – терпеливо выговаривает Мулагеш, – как что-то, что вы не можете объяснить.
Пратда отвечает не сразу. И упирается взглядом в левый верхний угол комнаты. Понятно. Придумывает, как бы вывернуться.
Очень, очень хочется, как деликатно выражаются в отчетах, «применить властный ресурс». То есть взять этого Пратду за грудки и вытрясти из него правду-матку, пока он тепленький. Она всегда так поступала с солдатами, которые начинали ходить вокруг да около. Была бы она сейчас в Мирграде да с полномочиями губернатора полиса…
Но ничего не поделаешь. Она здесь не главная. И прислали ее не за тем. Ее прислали не взять на себя командование и пройтись новой метлой. И не затем, чтобы отчитаться перед вышестоящими инстанциями. Она здесь не командует, она оперативник. Шпион. А эти ребята считают ее эдаким скучающим туристом, который здесь пробудет месяц, от силы – два, а потом навсегда исчезнет из их жизни.
Она скрипит зубами, и коренной с правой стороны явственно потрескивает. Тоже мне, нашли шпиона себе на голову…
Так. Как бы Шара поступила на ее месте?
Она бы держала его на крючке и ходила бы за этим тупым долбаном как привязанная.
Так что не надо хватать Пратду за грудки и орать «немедленно выкладывай всю правду, засранец!». Вот чем мы поинтересуемся:
– А как так вышло, что лампа на 110 киломундов перегорела, когда ее подключили к аккумулятору на 90 киломундов? Это же на 20 киломундов меньше, чем мощность лампы?
Пратда меняется в лице. Ага, понял, что не с дурочкой имеет дело. Капитан Надар тоже поднапряглась – не ожидала, что беседа примет такой оборот.
– Пратда, этот тинадескит проводит электричество, – спрашивает Мулагеш, – или генерирует электроэнергию?
Пратда надолго замолкает.
– Мы… мы еще не установили это.
– Понятно.
– Но в чистом виде он… увеличивает заряд. Существенно.
Мулагеш молчит. Пратда неловко переминается с ноги на ногу.
– А это возможно? – спрашивает она.
– Э-э-э… Нет.
* * *
>— Эта тема… – вмешивается Надар, – она… немного щекотливая, генерал.
– Я это очень хорошо понимаю, – говорит Мулагеш. – Поверьте, я сама терпеть не могу, когда случается что-то… невозможное.
– Мы не готовы это объяснить, исходя из нынешней научной парадигмы, – соглашается Пратда. – Наших знаний о физике пока недостаточно. Электроэнергия действительно не может браться из ниоткуда. Что-то должно ее порождать, какой-то феномен. Но современная физика постоянно, день ото дня, эволюционирует. Мы каждый день узнаем что-то новое, – говорит он, ведя их обратно через лаборатории. – Это и есть цель проекта «Ковчег Молний». Наука подобна леднику: она наступает медленно, но неотвратимо. Но она непременно доберется туда, куда идет.
