Она подскочила от неожиданности, когда за спиной с лязгом отворилась дверь. Помешкав, Рия обернулась и увидела вошедшего доктора Миррена, с таким же лязгом дверь захлопнувшего, — он, однако, взглянул лишь на тело, лежащее на столе, а затем — на планшет в своей руке. Доктор Натаниэл Миррен был пухлым коротышкой чуть старше сорока со страдальческим лицом и редеющим волосяным покровом на голове. Он был резок, бесцеремонен, язвителен и отчаянно не терпел дураков. Его врачебный такт был почти болезненным. Но доктор был мастером по части диагноза и разрешения разных головоломок, и все на это делали скидки и прикусывали язык, когда приходилось просить его о помощи. Рия знала его давно. Не раз им приходилось скрещивать шпаги в Городском суде по вопросу финансирования городом различных его исследований. Каждый раз, когда ей необходимо было встретиться с Мирреном, Рия клялась себе, что не позволит ему взять себя за горло. И всякий раз ему это удавалось. Она едва не скрипнула зубами только от того, как он вошел в помещение: сделав вид, будто не замечает мэра. Она сверлила недобрым взглядом спину Миррена, пока тот гордо шествовал к столу, чтобы вперить взгляд в лежащее на нем тело, затем глубоко вздохнула и двинулась за доктором следом.
— Итак, доктор? На этот раз вскрытие обнаружило что-нибудь полезное?
— Не сказал бы, — буркнул Миррен. Уткнувшись в планшет, он нахмурился, фыркнул разок якобы от отвращения, а затем небрежно бросил планшет покойнику на грудь. Рия вздрогнула от такой бесцеремонности. Миррен стянул простыню, обнажив то, что осталось от головы жертвы, и Рии с трудом удалось удержать на лице спокойствие. Череп представлял собой месиво из дробленых костей и лоскутьев кожи, скрепленных вместе коркой запекшейся крови. Один висок был словно вбит внутрь, и черты лица стали неузнаваемы. Миррен ощупал голову со всех сторон удивительно нежными пальцами, а затем, вновь укрыв кровавое месиво простыней, подобрал свой планшет.
— Как и в случаях шести предыдущих жертв, смерть наступила в результате обширной и несовместимой с жизнью черепной травмы. Прямо какая-то бешеная атака! Исходя из результатов тщательного исследования аналогичных повреждений у предыдущих жертв, я определил, что увечья нанесены тяжелым тупым предметом, возможно металлическим, около дюйма толщиной. Я насчитал не менее семидесяти трех отдельных повреждений, причем нанесенных со стремительной частотой. Время наступления смерти я могу определить довольно точно. Часы покойного были разбиты предположительно в тот момент, когда он поднял руку, чтобы защитить голову: стрелки остановились в четыре часа десять минут. Это время соответствует и состоянию частично переваренной пищи в желудке жертвы. Вот к каким заключениям привело проведенное мной обследование. Все остальное будет уже из области предположений.
Он снова уронил планшет на грудь трупа и сердито посмотрел на Рию, словно бросая ей вызов оспорить только что сказанное. Рия в задумчивости сжала губы и заставила его прождать пару секунд, прежде чем заговорила.
— Семьдесят три удара в стремительном темпе. Бешеная атака. А может такое быть, что наш убийца... наделен нечеловеческими способностями?
Миррен фыркнул и нахмурился, будто взвешивая вопрос, но Рия не сомневалась: ответ у него уже есть.
— Несомненно, такое нападение могло быть произведено не человеком, а паранормалом, но смею предположить, что оно могло быть и делом рук человеческих. Однако в последнем случае для нападения такого рода должен иметься достаточно серьезный мотив. Человек, ослепленный яростью или ужасом, может нанести колоссальные увечья.
— Что вы скажете об уликах? Удалось ли вам обнаружить что-либо, что помогло бы нам отыскать нападавшего?
Миррен на мгновение отвел взгляд, нахмурившись еще больше. Он терпеть не мог делать какие-либо предположения; ведь окажись они неподтвержденными в будущем, это могло выставить его в неприглядном свете.
— Судебная медицина — не мой профиль. Для этого вам нужен судебно-медицинский эксперт, а в Шэдоуз-Фолле такого нет. Я провел обследование тела настолько тщательно, насколько это возможно, учитывая мои ограниченные возможности по части здешнего оборудования, и ничего существенного не обнаружил. И именно этих результатов я и ожидал. Если хотите, чтобы я продолжил обследование, вы должны дать мне разрешение вести его моими собственными методами.
