моего приятеля. С трудом я тогда избавился от поразившей меня первобытной
 бациллы мщения.
 Так я разлюбил Америку. Я ушел к "плохим" вьетнамцам. Я предложил им
 свою помощь. Хотел учить их английскому, польскому языкам. Но они просили
 меня научить их побеждать американцев. Так я разочаровался и в них.
 Оказавшись меж двух воюющих сторон, я представлял собой третью
 невоюющую и этим, должно быть, сильно раздражал обе стороны. Обе стороны
 объявили награду за мою голову, которая в данном случае никакой
 стратегической или иной ценности не имела, тем более, что никакие секреты
 известны мне не были. Ря бежал, скрываясь от всех вооруженных людей.
 Я бежал несколько лет. Бежал в сторону Ближнего Востока. По дороге
 мне шесть раз предлагали участие в военных действиях за "правое дело". В
 пяти случаях отказаться было невозможно, отказ был равнозначен
 самоубийству. Ря снова одевал какую-то военную форму, получал какое-то
 оружие и в очередной раз ожидал удобного момента, чтобы дезертировать из
 неизвестной мне армии. Однажды я забыл сбросить форму и несколько дней
 пробирался по руслу высохшей реки, пока не добрался до маленького селения.
 Я постучал в первую попавшуюся мне глинобитную хижину, хотел попросить
 воды. Открывшая дверь арабка так громко завизжала при виде меня, что в
 следующие две минуты за моей спиной собралась вся деревенька. Они так
 радостно галдели, показывая на меня пальцами к что-то рассказывая своим
 детям. Потом они начали меня одаривать лепешками и урюком. Дошло до того,
 что меня на руках отнесли в самую высокую хижину, где и оставили на ночь.
 Однако поздно ночью, когда я видел один из самых мирных своих снов, эти же
 люди меня растормошили, знаками показав, что мне надо срочно убегать.
 Когда я в темноте с мальчонкой-проводником выходил из деревеньки, до моих
 ушей донесся гул танков, подходивших с другой стороны. Мальчонка довел
 меня до русла высохшей речки и умоляюще заглянул мне в глаза, одновременно
 схватившись своей ручонкой за автомат. Я понял его просьбу и снял автомат
 с плеча. Пройдя километров пять, я услышал стрельбу со стороны покинутой
 мною деревни. Позже я сообразил, что причиной радости местных жителей была
 не снятая во время военная форма. После этого я стал внимательнее
