— Приходится. Приносимые сведения спасут тысячи, хотя на совести легче не становится. Я хотел бы послать кого-нибудь в Дахор.
— В монастырь?
— Да. Мы знаем, чем занимаются другие обители: Рэтбо тренирует неуловимых убийц, во Фьелдоре обучают шпионов, а в большинстве остальных — воинов. Но Дахор меня беспокоит. Я слышал о нем ужасные вещи, и у меня в голове не укладывается, что даже дереиты способны на подобные зверства.
— Похоже, Фьерден готовится к войне?
— Трудно сказать, явных признаков нет, но кто знает. Вирн может послать на нас набранную из разных стран армию в любую минуту. Слабым утешением служит тот факт, что, скорее всего, он не догадывается, что мы знаем. К несчастью, знание ставит меня в крайне неловкую позицию.
— В каком смысле?
Король ответил не сразу.
— Если вирн объявит святую войну, Теоду конец. Нам не выстоять против объединенной армии Востока, Ин. Я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как мой народ погибает.
— Ты собираешься сдаться?! — возмущенно воскликнула Сарин.
— Долг монарха — защищать свою страну. Если я окажусь на распутье между обращением в Дерет и уничтожением королевства, придется выбрать меньшее из двух зол.
— Наша страна не такая бесхребетная, как Джиндо!
— Джиндосцы показали себя мудрым народом, Сарин, — твердо ответил Эвентио. — Они сделали необходимый для выживания выбор.
— Но это означает полную сдачу!
— Это означает принятие разумного решения. Пока я ничего не предпринимаю. Пока две наши страны существуют, остается надежда. Но стоит Арелону пасть, и мне придется покориться. Мы не можем сражаться против всего мира, Ин; песчинка не способна остановить океан.
— Но… — Сарин не знала, что возразить. Она видела, в какой ситуации оказался отец. Встретиться с Фьерденом на поле битвы означает полное поражение. Сменить веру или умереть — от обоих вариантов к горлу подступала тошнота, но обращение казалось более разумным решением. Только в глубине души принцессе не давала покоя мысль, что лучше умереть, если ее смерть поможет правде восторжествовать над грубой силой.
Ей придется очень постараться, чтобы отцу не пришлось столкнуться с подобным выбором. Если Сарин остановит Хратена, то, возможно, ей удастся остановить и вирна. По крайней мере, на время.
— Тем более мне следует остаться в Арелоне, отец, — не допускающим возражения тоном заявила принцесса.
— Я знаю, Ин. Но я боюсь, что тебе грозит опасность.
— Я понимаю. Но если Арелон падет, я скорее останусь здесь и умру, чем увижу, что произойдет в Теоде!
— Будь осторожна и не спускай глаз с джьерна. О, кстати! Если выяснишь, почему вирн решил топить корабли Йадона, поделись со мной.
— Что?! — не веря своим ушам вымолвила Сарин.
— Ты не знаешь?
— Чего не знаю?
— Король Йадон потерял свою торговую флотилию почти целиком. По официальным данным, в нападениях винят пиратов, остатки банды Дрейка Душителя. Но мои источники указывают на вирна.
— Так вот что это было!
— Что?
— Четыре дня назад я была на балу, — объяснила принцесса. — Королю доставили сообщение, которое ужасно его расстроило.
— По времени совпадает, — согласился отец. — Я узнал два дня назад.
— Зачем вирну нападать на мирные торговые корабли? Если только… Идос Доми! Если король потеряет доходы, то ему грозит лишение трона!
— Выходит, вся эта чушь о титулах и деньгах — правда?
— Абсолютная. Йадон отбирает титулы у семей, которые не в состоянии сохранить доходы; таким образом, разорение короля подорвет основу его власти. Хратен заменит его кем-нибудь более покладистым и верным Шу-Дерет и получит Арелон на тарелочке!
— Похоже на правду. Йадон загнал себя в угол, подведя под монаршую власть настолько шаткую базу.
— Скорее всего, здесь замешан Телри, — продолжала размышления Сарин. — Вот почему он потратился на тот бал — герцог желает показать, что его состоянию ничто не угрожает. Меня не удивит, если его расходы покрыло фьерденское золото.
— Что ты собираешься делать?
— Остановить их. Даже против своей воли; я сильно не люблю Йадона.
— К несчастью, получается, что Хратен не оставил нам широкого выбора союзников.
Сарин кивнула.
