Говорун кивнул:
- У меня есть кое-что такое, от чего ты перестанешь думать о своем брюхе. Отстегнись и пошли со мной.
- Отстегнуться? Ну, дружок, тогда готовься к тому, что тебе придется убирать за мной. Нет, я скорее отрежу себе язык! - При мысли о том, что ему придется куда-то лететь, Губошлеп еще больше позеленел. - Оставь меня в покое, Говорун. Дай мне умереть тихо и без лишних мучений.
- Вставай, Губошлеп. Квак-Квак совсем расстроился из-за потерянного шаттла. Нам надо подбодрить его. Идем. Займись чем-нибудь, отвлекись от дурацких мыслей о...
- Тихо! Ничего не говори! - Дрожащими пальцами Губошлеп начал отстегивать ремни. - Боже, все бы отдал, чтобы оказаться сейчас в тюрьме.
Он поднялся, и они вместе двинулись в конец спального отсека.
Около переборки, втиснувшись между шкафчиком и кроватью, сидел пресс-агент. Квак-Квак неотрывно смотрел в стену, погруженный в свои мысли, и не замечал ничего вокруг. Говорун притормозил, ухватившись за кровать, и опустился на пол.
- Привет, Квак-Квак.
Губошлеп попытался повторить маневр Говоруна, но ударился о переборку и отлетел в сторону. Говорун поймал его за фалды и подтянул к себе. Оба зазывалы посмотрели на Квак-Квака. Он покачал головой:
- Вам двоим пора перейти в клоуны.
Губошлеп тяжело вздохнул, сглотнул, поморщился и кисло усмехнулся:
- Ты, похоже, немного не в духе, Квак-Квак. Мы с Говоруном решили тебя подбодрить... - Он скривился, подавляя тошноту.
Пресс-агент пожал плечами:
- Ценю вашу заботу, мальчики, но вся моя бодрость осталась в прошлом. Я ведь должен был находиться с Растяжкой на "Блице". Когда их... В общем, мне не по себе.
Говорун нахмурился и, держась одной рукой за кровать, положил вторую на плечо Квак-Квака.
- Мы с Губошлепом не сошлись кое в чем. Он говорит, что тот номер в Брайтоне придумал Фолья Пуговица, а я утверждаю, что это был ты.
Квак-Квак слабо качнул головой:
- Извини, Шлеп, я.
Губошлеп нахмурился:
- Похоже, я что-то перепутал. Ты мне не напомнишь, как это было?
Пресс-агент снова уставился в стену:
- Это было несколько лет назад, да? Еще до того, как я занялся политикой, и даже раньше, чем я стал работать на рекламную фирму в Чикаго. Я был тогда с "Шоу Булла". Мы только что покинули Глазго и застряли в Брайтоне. Денег не хватало даже на топливо. Хозяин, его звали Буллард, уже собирался распустить шоу, потому что мы дали три представления и играли практически для себя. Обычно Буллард оставался на одном месте две-три недели.
В общем, зрители не шли. Хозяин подходит ко мне и говорит, что надо как-то заманить публику, иначе нам крышка. Ну, я подумал немного... Тогда все газеты печатали только сообщения из Ирландии - если помните, там снова начались волнения, и Север воссоединился с республикой, - и нам не давали ни строчки. Мы могли бы сгореть со всем цирком - никто бы и не заметил. Короче, мы оказались "в телеге".
Говорун кивнул:
- Верно, времечко было тяжелое. У меня нечто похожее случилось на Перии. Ну и что ты сделал?
Квак-Квак потер подбородок:
- Вы все знаете, главное - получить место в газете так, чтобы об этом не знал редактор. Они всегда ищут чего-нибудь эдакого. Ну вот я и поговорил с О'Тулом по кличке Попади-в-Соломинку. Он выступал когда-то в цирке, отлично стрелял, а когда мы приехали в Англию, то взяли его подсобным рабочим, поить слонов.
У О'Тула имелись родственники в Ирландии, и через них он устроил такую штуку. Властям сообщили, что ИРА обвиняет нас в шпионаже и угрожает разделаться с цирком. Последний раз "Шоу Булла" посещало Ирландию года за четыре назад до этих событий, но кому какое дело? Никто и внимания не обратил на такую нестыковку. Все брайтонские газеты тут же кинулись на защиту безобидного цирка, а Буллард собрал пресс-конференцию и заявил, что мы не поддадимся нажиму и угрозам этих негодяев.
Так вот, уже на следующий день граждане повалили в цирк, чтобы выразить нам свою поддержку. Даже в парламенте кое-кто выступил в нашу защиту. Власти прислали пару полков для охраны, и солдаты тоже покупали билеты. - Квак-Квак покачал головой. - Все изменилось в один день, и до конца сезона мы заработали изрядную сумму. Стоило нам куда-либо приехать, народ валом валил, чтобы поприветствовать смельчаков артистов. На следующий год мы ездили по Ирландии, но уже немного с другой историей, то есть теперь нас обвиняли в связях с ИРА. В общем, на этом трюке мы продержались три сезона, и только тогда газеты начали понимать, кому они на самом деле подыгрывают.
