Карл Арнхайм повернулся к секретарю. По его губам скользнула улыбка.
- Отто.
- Да... да, мистер Арнхайм?
- Напоследок запишите результаты голосования. Все служащие уволены, члены Совета тоже. Президентом отныне буду я, вице-президентом Адья Сум, казначеем Дирьи Ви Музздн, секретарем Сев То Линта...
Милтон Стоун поднялся и ударил ладонью по столу.
- Вы маньяк, Арнхайм, если думаете, что это вам сойдет с рук! Нуумианцы в Совете?.. Акционеры обратятся в суд! Вас признают невменяемым!
Арнхайм вытащил из кармана клочок бумаги, скатал его в шарик и выстрелил им в направлении секретаря. Бумажный шарик пролетел над столом, упал и подкатился к Отто.
- Здесь список директоров и служащих. - Арнхайм огляделся, взгляд его замер на Стоуне. - Джентльмены, в настоящий момент ваши акции в "АиБКЭ" оцениваются примерно в тысячу сто кредитов каждая. Я предлагаю - и только один раз - продать их мне по этой цене. - Он усмехнулся. - Думаю, вы прекрасно понимаете, как отразится на их стоимости любой скандал в руководстве, если он попадет в новости. Я уж не говорю об обращении в суд. Ну так что, джентльмены, возьмете то, что можно пощупать, или уйдете со своими принципами, которые к утру превратятся в кучку пепла? - Усмешка сползла с его лица. - Уверяю, имея нынешний контроль над "АиБКЭ", я отдам приказ об уничтожении корпорации еще до того, как вы успеете перейти улицу и предпринять какие-либо действия.
Посланник Сум кивнул, наблюдая за тем, как директора поспешно подписывают бумаги, продавая свои акции. Чудесная ненависть, действительно чудесная!
28
4 мая 2145 г
Взяли курс на Мистению, пятьдесят вторую планету Нуумианской империи. Специально заключенное соглашение гарантирует получение цирком определенного минимума. Предварительные доклады хорошие...
Том Уорнер остановился у края карьера, после крутого подъема у него все еще болели икроножные мышцы. Он перевел дыхание, взглянул на темно-багровое небо Мистении, повернулся и посмотрел на дно карьера. Сквозь густую дымку ядовитой каменной пыли ему были видны немногие из егс товарищей - они рубили камень, собирали куски в корзины, втаскивали ношу на нагруженные спины и несли по крутой тропинке к входу в карьер.
- Человек! - При звуке этого голоса, донесшегося из громкоговорителя, все в карьере замерли. Постепенно, поняв, что окрик относится не к ним, рабочие по одному брались за дело. Том Уорнер поднял глаза на герметично закрытую башню. - Человек, куда ты направляешься?
- Господин, в это время мне нужно являться к начальнику деревни.
Последовала небольшая пауза, которую нуумианцы назвали бы моментом страха.
- Проходи, человек.
Том поклонился башне, повернулся и зашагал по склону к деревне, зная, что взгляд стража будет следить за ним, пока он не скроется за гребнем. И этот взгляд не упустит ни малейшего жеста. Однажды Джейсон по глупости пошутил вот таким образом: вытянул руку по направлению к башне, ладонью вперед и растопырил пальцы. Никто из людей не знал, что означает этот жест у нуумианцев, зато все стали свидетелями, как эти существа могут сердиться.
Том Уорнер прижал ладонь к бедру. Добравшись до гребня, он увидел перед собой другую герметично закрытую башню. За ней начиналась деревня: длинные ряды бараков из пластика и металла.
- Человек, куда ты направляешься?
Том резко остановился, стиснул пальцы, сделал два глубоких вдоха и поднял голову.
- Господин, мне приказано являться в это время к начальнику деревни.
Пауза.
- Для какой цели?
- Господин, я не знаю.
Пауза.
- Проходи.
Том сделал шаг и почувствовал, как противно дрожат колени. Он закрыл глаза, размял пальцы и сделал еще несколько глубоких вдохов. Ненависть у них не чувство, подумал он, а вера, религия, философия... Немного расслабив напряженные мышцы, Том, не оглядываясь, двинулся дальше.
Слой каменной пыли, покрывавшей все вокруг, стал менее толстым, и Том попытался отряхнуться, хлопая себя по лохмотьям. Дойдя до центральной улицы деревни, представлявшей собой четкий ряд однообразных бараков, он приблизился к сторожевой башне, возвышавшейся над бараками. Страж здесь был другой.
