– А что в ней не так? – Жюльетта расстегнула накидку, позволив ей соскользнуть на спинку стула. – Лицо у нее чуточку жесткое, но хорошенькое и… Что вы смеетесь?
Взгляд Жан-Марка был устремлен на низкий квадратный вырез ее платья тоже винно-красного цвета.
– Прошу прощения, но вам не кажется, что вы несколько… расцвели?
– Вы думаете, слишком? У меня маленькая грудь, но я подложила полдюжины носовых платков, чтобы ее увеличить и выглядеть более женственной. Разве мужчины не предпочитают женщин с большой грудью?
– Полагаю, вы можете обойтись без платков. – Жан-Марк все еще не мог отвести глаз от ее прелестной бархатной кожи, атласно сиявшей на фоне винно-красного бархата. – Большая грудь – необязательное требование.
– Какое для меня облегчение! – Жюльетта повела плечами. – Эти платки такие неудобные. Кружевные оборки царапаются – так и хочется их вытащить.
– Какая интересная… – Жан-Марк замолчал на полуслове. Рядом с ним возник дородный мужчина, которого он подзывал. – Бутылку вина и фруктовый сок для гражданки. – Он помедлил и понизил голос:
– И пару слов с гражданином Уильямом Даррелом.
Выражение мясистого жизнерадостного лица мужчины не изменилось.
– Хотите моего знаменитого жаркого из барашка? Лучшего во всем Париже.
– Пожалуй, нет.
Мужчина направился через весь зал к бочонкам и, вернувшись, поставил на стол бутылку вина и два стакана.
– Для фруктового сока сейчас не сезон.
– Тогда воды, – нетерпеливо сказала Жюльетта. – И Уильяма Даррела.
– Воды? – Официант пожал плечами. – Пойду посмотрю.
– Что это с ним? Он не обращает на нас никакого внимания.
Жан-Марк налил в стакан вина.
– Вам надо преодолеть свое отвращение к вину. Жюльетта провожала глазами официанта.
– Он обслуживает кого-то другого. Почему он…
– Прелестный веер для гражданки? – На стул между Жан-Марком и Жюльеттой плюхнулась высокая женщина с блестящими каштановыми волосами и поставила на стол соломенный поднос с бумажными веерами. – Каждой гражданке нужен красивый веер, чтобы продемонстрировать свою благожелательность к революции. – Женщина раскрыла веер. – Вот это – славное взятие Бастилии. Я сама его расписала. Смотрите, как горят красным факелы и…
– Гражданке не нужен веер, – отозвался Жан-Марк.
– Может, с Дантоном или Робеспьером? – Женщина порылась на подносе и торжествующе вытащила один из вееров. – Вот это гражданин Дантон. Обратите внимание, какой благородный лоб.
– Это ужасная мазня. – Жюльетта бросила взгляд на грубо расписанный веер. – И на него он даже не похож. Дантон – урод.
– Но у такого человека благородные мысли. – Веснушчатое лицо женщины осветила обворожительная улыбка. – Я рисую идеалы, а не человека.
– Вы рисуете кое-как, и никакие идеалы не могут служить оправданием для такого злоупотребления цветом и формой. Неужели вы не уважаете свое ремесло? Как вы можете предлагать…
Женщина снова порылась в своих товарах, вынула новый веер и торжественно раскрыла его.
– Тампль, где наши патриоты держат этих кровавых тиранов.
– Башни написаны без соблюдения пропорций. У вас они все почти одного размера, а ведь эта намного больше других.
– Подожди. – Жан-Марк взял веер и стал внимательно его рассматривать. – Обрати внимание на голубей, дорогая. – Он поднял глаза и встретился взглядом с Жюльеттой. – Четыре голубя улетают с большой башни.
Женщина улыбнулась.
– Хочешь купить этот веер?
– Я подумаю.
Взгляд Жюльетты устремился к лицу продавщицы вееров.
А на нее стоило посмотреть повнимательнее, подумал Жан-Марк. Лет ей было около тридцати, не первой молодости, однако желтое шерстяное платье подчеркивало и ее каштановые волосы, и пышную точеную фигуру. Черты лица женщины были невыразительными, щеки и курносый нос щедро покрыты россыпью веснушек, однако живые карие глаза и добродушная улыбка располагали к себе.
Жан-Марк наклонился к ней.
– Покажи нам что-нибудь еще, гражданка…
– Нана Сарпелье.
– Я Жан-Марк Андреас, а это гражданка Жюльетта де Клеман.
Женщина развернула еще один веер.
– Это корабль нашего доблестного флота. Обратите внимание, как ветер бьет в паруса, и на фигуру Воплощенной Добродетели.
