«Жилище Франсуа в Тампле больше напоминает тюремную камеру, чем квартиру муниципального чиновника», – с содроганием подумала Катрин, когда офицер отступил, пропуская ее вперед. От каменных стен исходили холод и сырость, а из мебели в комнате только и были что грубо сколоченный стол с тремя стульями, небольшой шкаф и узкая кровать, покрытая ветхим полотняным покрывалом.
– Мне придется подождать здесь с вами, пока не придет гражданин Эчеле, – извиняющимся тоном произнес капитан Ардлен, придвигая Катрин стул. – В башню никого не допускают без должным образом оформленных документов.
– Я же сказала вам, мой муж не знал о моем приезде. Он бы заказал мне пропуск, если бы… – Катрин нахмурилась. – Здесь что, всегда так холодно? – И она поплотнее закуталась в алую накидку. Декабрьский холод, казалось, так и пронизывал толстые каменные стены. – Почему в очаге не разведен огонь?
– Я сейчас разведу. – Капитан направился к глиняной печи. – Обязанности гражданина заставляют его большую часть дня проводить не здесь, а это непрактично – поддерживать огонь…
– Катрин! – на пороге комнаты стоял Франсуа.
«Он кажется более жестким, похудевшим и усталым, чем в Вазаро, – подумала Катрин, – но все равно выглядит прекрасно». Она вскочила.
– Этот господин считает, что мне здесь не место, Франсуа. Пожалуйста, скажи ему, что я твоя жена.
– Моя… жена, – медленно повторил Франсуа. И обернулся к капитану. – Да, конечно, Ардлен, это моя жена… Боже всемогущий, Катрин, что ты здесь делаешь?
Катрин подошла к нему.
– Как могу я жить в достатке в Вазаро, если ты, служа республике, существуешь в этой камере? Я решила, что должна быть рядом с тобой. – Она с улыбкой обернулась к Ардлену. – Благодарю вас за вашу доброту, капитан. А теперь вы не могли бы приказать принести мои вещи со двора?
Капитан кивнул:
– Тебе повезло, гражданин, с женой. Но не забудь достать ей нужные документы.
– Не забуду. – Франсуа не сводил глаз с Катрин. – Если она останется. Моя жена сильнее духом, чем сложением. Я не уверен, что эта комната будет для нее самым лучшим местом.
Катрин улыбнулась ему.
– Я сама знаю, что для меня лучше всего. И всем известно, что место женщины – рядом с ее мужем.
Как только тяжелая дубовая дверь затворилась за капитаном, Франсуа потребовал объяснений:
– В чем дело, Катрин? Зачем вы здесь?
Катрин глубоко вздохнула.
– Мне было нелегко решиться.
– У вас есть сообщение от Жан-Марка?
– Нет, я приехала лишь сегодня утром. И его еще не видела. – Катрин сокрушенно призналась:
– Жюльетта знала, что он не одобрит моего приезда, так что быстренько выставила меня, прежде чем я даже успела…
– Почему?
– Потому что вы мой муж, – просто ответила девушка. Франсуа был ошарашен.
– Вздор. Вы же всегда считали эту церемонию простой необходимостью.
– Это правда, я хотела бы еще обвенчаться в церкви. Пожалуйста, Франсуа.
Его покинула всегдашняя выдержка, голос дрогнул:
– О чем вы говорите?
– О том, что… я люблю вас. – Катрин поспешно продолжала:
– И я знаю, может быть, вы разлюбили меня, но я должна была попытаться…
– Матерь Божия! – Франсуа схватил ее в объятия и зарылся лицом в ее волосы. – Конечно, я люблю тебя, – глухо произнес он. – И всегда любил. Но аббатство…
Катрин почувствовала облегчение, она обвила его руками и крепко прижала к себе.
– Ты упорно ведешь себя так, словно сам участвовал в насилии. Тебе следовало самому все мне объяснить, а то об Уильяме Дарреле я узнала от Жюльетты. Ты думал, я настолько мелочна, что поставлю свою боль выше жизней, которые ты спас с тех пор?
