– Хорошо, что ты пришла, Жюльетта. Я долго тебя не задержу. – В тихом голосе королевы звучала печаль. – Ты знаешь, они отняли у меня моего малыша?
– Да. – Жюльетта подошла ближе. – Возможно, это только временно. Может, они позволят ему вернуться к вам.
– Нет. – Руки королевы, когда она плотнее запахнулась в плащ, дрожали. – Они отдали его этому мужлану Симону, чтобы тот научил его, как быть добрым республиканцем. Они хотят, чтобы он забыл меня, забыл, что он истинный король Франции.
– Симон будет плохо обращаться с мальчиком?
– Надеюсь, что нет. – Мария-Антуанетта откинула со лба прядь седых волос. – Молю бога об этом. Когда-то Симон сделал нам много добра. По-моему, он просто глуп, но не жесток.
– У нас есть люди, следящие за всем, что происходит здесь, в Тампле. Они будут знать, если с Людовиком-Карлом будут плохо обращаться, – мягко произнесла Жюльетта. – И Симону не дадут его обидеть.
– Я так по нему скучаю, – прошептала королева. – Ты же знаешь, ему всего восемь лет. У него такая нежная натура, он всегда и всем улыбался, всегда старался помочь мне.
– Вы снова будете вместе.
– Возможно, в раю.
– Нет, – запротестовала Жюльетта. – Подготовка к вашему побегу продвигается вполне успешно, и скоро…
– Забудьте обо мне, – прервала ее королева. – Спасите Людовика-Карла.
Жюльетта попыталась успокоить Марию-Антуанетту:
– Людовику-Карлу пока ничего не грозит. Конвент может использовать его как заложника. Однако нам необходимо скорее освободить вас.
– Пока они не убили меня, как моего мужа? – Губы Марии-Антуанетты задрожали. – Я слышала, они уже собирают доносы, пытаясь очернить мое имя. И насколько я понимаю, одно из обвинений – против твоей дорогой матери. Благодарение богу, Селесте ничего не грозит от рук этих негодяев.
Жюльетта поспешно отвела глаза.
Королева продолжала говорить обреченно и спокойно:
– Ты же знаешь, что в моей привязанности к твоей матери не было ничего противоестественного, Жюльетта. Я по натуре крайне привязчива, но в моей жизни была только одна настоящая любовь. Аксель… – Она сняла с пальца кольцо-печатку и любовно посмотрела на него. – Это герб Ферсенов. Знаешь, какой девиз выгравирован на нем? Tutto a te mi guida – «Все ведет меня к тебе». Правда, прекрасно?
– Да, – глухо произнесла Жюльетта. – Это прекрасно.
– Мой дорогой Людовик все понимал. Мы были привязаны друг к другу, связаны долгом, но мне было необходимо что-то еще. – Королева вскинула голову. – И я взяла это. Я полюбила Акселя сразу, как только его увидела, и жалею, что потеряла так много времени, которое мы могли провести вместе, потому что боялась прийти к нему. Гораздо лучше поставить все на карту, чем потом раскаиваться. Когда конец близок, только воспоминания приносят утешение.
– Это еще не конец. Мы стараемся…
– Я знаю. Знаю. И молю бога, чтобы вам это удалось, но постараюсь собрать всю волю, чтобы мне было не слишком страшно умирать. Я слышала, Людовик вел себя как истинный монарх, и я тоже должна не дрогнуть под гильотиной и встретить смерть как королева. – Мария-Антуанетта взглянула на Жюльетту и с волнением сказала:
– Но мой маленький Людовик-Карл должен жить! Пообещай мне, что он будет жить.
Жюльетта с трудом проглотила комок в горле.
– Даю вам слово.
Мария-Антуанетта улыбнулась, и на мгновение ее лицо озарилось тем обаянием, что пленило Жюльетту так много лет назад, в тот вечер в зеркальной галерее.
– Я полагаюсь на тебя. Ступай с богом, малышка.
Tutto a te mi guida.
Эта фраза снова и снова прокручивалась в мозгу Жюльетты. Она не могла от нее отрешиться на всем пути домой из Тампля.
Все ведет меня к тебе.
Когда Жюльетта вернулась на Королевскую площадь, Жан-Марка еще не было дома, хотя уже наступил вечер. С тех пор как он вернулся в Париж из Гавра, он, казалось, избегал Жюльетту так же, как и она его.
Робер тщательно постарался скрыть удивление при виде старого платья на Жюльетте и ее вымазанного сажей лица.
– Я принесу наверх теплую воду. Вам понадобится что-нибудь еще?
Мне было необходимо что-то еще, и я взяла его.
– Спасибо, Робер, мне больше ничего не нужно. – И Жюльетта торопливо взбежала вверх по ступенькам.
