Несомненно, в семье Марии Игнатьевны велись какие-то разговоры о смерти Горького. Хотя бы потому, что баронесса прибыла в Горки сразу же, как только писатель заболел, и уехала в Лондон спустя много времени после похорон.
Однажды Л. Васильева посетила дочь баронессы Татьяну Ивановну Бенкендорф-Александер ("Танья" - так называли ее в Англии). "Я заговорила о книге Берберовой ("Железная женщина". - В.Б.).
- Она злилась на маму, потому что у мамы была любовь Горького, а Берберова завидовала.
Молчание. Потом около получаса пустого разговора - ни о чем.
- Какую чушь передавали по вашему телевидению, будто мама отравила Горького, - вдруг сказала Татьяна Ивановна, и я поняла причину ее сухости и неразговорчивости. Но я была непричастна к этой передаче, а поддерживать льстивую беседу: "Да, да, не ваша мама отравила великого писателя" - было бы нелепо".
Это я, выступая в феврале 1996 года, в передаче "Совершенно секретно", огласил опубликованную ранее (у нас и за рубежом) версию о роли Будберг в горьковской судьбе. Но обратим внимание на то, что Танья не сразу выразила свое возмущение ("около получаса пустого разговора"). Ей все время что-то хотелось сказать, но она себя сдерживала.
Представьте, что вашу мать ни с того ни с сего обвиняют в том, что она кого-то отравила. Как поступит убежденный в невиновности своей матери человек? Обратится к журналистам, подаст в суд (кстати, друзья предостерегали меня и от такого поворота). Ничего этого не последовало. Но облегчить душу, снять с нее тяжкий камень невыговоренности Танье, по-видимому, хотелось все больше. И в конце концов она не вытерпела: преодолела колебания, высказалась. Никакой практической цели не преследуя.
Могут сказать: все же версия остается версией. Встречный вопрос: а может ли быть в этой ситуации и в тех конкретных обстоятельствах все доказано с математической точностью? Не наивно ли ожидать этого, памятуя, в какое время происходило действие трагедии? И разве случаен заголовок известной книги Вальтера Кривицкого (прекрасного знатока психологии Кремля и убежденного сторонника версии насильственной смерти писателя) - "Тайная история сталинских преступлений"?
К этому времени Сталин превратился в абсолютного диктатора. Одного его слова было достаточно, чтобы беспрекословно выполнили любое указание. Даже если оно было облечено в форму многозначительного намека.
Наивные люди, мы все еще пытаемся мерить поведение тирана обычными этическими нормами. Но абсолютная власть порождает свою мораль. Изуверство бывает таким, что оно не укладывается в воображение, и мы с ходу заявляем: ну уж этого-то не может быть!
Замечательный историк Михаил Гефтер как-то заметил, что Сталин в своих действиях настолько связан с "избыточной кровью", что это "крушит всякое рациональное объяснение - и его самого, и нас, и истории как таковой".
Руководствуясь распространившимися представлениями о режиме, говорят: "Но ведь Сталин уничтожал участников и свидетелей совершаемых по его же приказу преступлений". Не следует упрощать логику его действий. Напомню, что из восьми "заложенных" Крючковым на процессе 1938 года семеро были уничтожены, и только с головы Марии Будберг не упал ни один волос.
Если бы Мура оказалась случайным свидетелем совершенного кем-то преступления, ее, скорее всего, ожидала бы общая участь. Как ни парадоксально, спасает ее именно роль преступника - разве можно было опасаться, что она сама предаст огласке свое роковое участие в судьбе писателя? Чем больше личной вины, тем больше шансов на неразглашение тайны.
Предположим, что ее все-таки "убрали". К этому времени она была подданной другого государства, что, безусловно, привлекло бы внимание Запада и могло быть поставлено в связь со смертью писателя (слухи об отравлении распространись сразу после его кончины). И без того появление Муры у постели больного и трагический финал вызвали у близких подозрения, только они боялись говорить на эту тему. (Кстати, уже после того, как моя книга была сдана в производство, я от нескольких людей, работавших за рубежом, узнал, как распространялись слухи относительно роли Будберг в судьбе Горького.)
