— Я не за помощью пришел, лишь за информацией.
— Разумеется, но мне не по душе оставлять вас в подобной ситуации. Во-первых, уверены ли вы, что моя жена вам больше не нравится?
Его добродушие не обмануло меня.
— Франц, не затевайте все сначала: мне нужна только Беатриса.
— Беатриса вернется к вам, если захочет. Мы поговорим об этом позже. Пока же смотрите.
Он отдернул занавеску иллюминатора, разобрал простыни на постели и свернул их к подножью. Ребекка, голая, спала на боку, поджав одну ногу под другую. Я внезапно почувствовал бешеное биение пульса.
— Зачем вы это делаете?
— Для вас, Дидье, я реализую ваши желания.
Я не понимал. Нездоровый отек уродовал его верхнюю губу. Ткнув Ребекку в плечо, он повернул ее на спину.
— Она красива, вы не находите? Как отрадно думать, что это женское тело, эта атласная кожа подчиняются любому возникшему у меня движению. Она ваша, если вы ее желаете.
— Вы шутите?
— Вовсе нет, я абсолютно серьезен: восхищайтесь этими налитыми плечами, этими упругими грудями, разгорячите себя юностью этого прекрасного лица, которое вы, возможно, больше не увидите, погладьте ее по животу, не опасайтесь ничего, она пребывает в наркотическом дурмане, поцелуйте ее, подцепите языком эти колючие заросли.
Я застыл, словно кол проглотив, уверенный, что Ребекка лишь притворяется спящей. Что, если это очередная западня, которую расставила парочка, связанная обоюдным пристрастием ко всяческой грязи?
— Хватит расхваливать торговые сделки, я нахожу ваше сводничество отвратительным.
— Вы ограниченный человек, Дидье. Разве вы не видите, как я счастлив, что мы с вами делим чувство обожания к ней?
— Сейчас не время говорить об этом, я хочу найти Беатрису, вот и все. Где она?
— Владей я всеми своими членами, Дидье, предложил бы вам проделать со мной то, что две эти шлюхи…
— Ваш черный юмор не отличается хорошим вкусом.
— Займитесь с ней любовью, умоляю, я буду смотреть издали, если мое присутствие вас стесняет, вознаградите себя за все.
Сказано это было невиннейшим тоном ребенка, который просит конфетку.
— Вы действительно сошли с ума?
— Никоим образом. Пользуясь тем же случаем, включите кипятильник, мы заварим чай.
— Послушайте, Франц, вам не кажется, что после всего случившегося вчера вечером вы сделали уже достаточно? Итак, говорите, где находится Беатриса, или я ухожу.
— Беатриса спит в моей каюте, вот почему Ребекка легла здесь: кровать слишком узка для обеих и, поскольку мне спать не хотелось, я уступил свою вашей подруге. Идти туда бесполезно, ключ у меня, я запер дверь снаружи.
— Дайте мне ключ.
— Секунду, Дидье, имейте снисхождение к больному. Давайте сначала выпьем чаю.
Он расставил чашки на подносе. Успокоенный тем, что Беатриса недалеко, я вставил штепсель в розетку. Тогда калека произнес с особенной мягкостью:
— Хотите, сведем наши счеты? Поначалу мы хотели только поддразнить вас. Вы с Беатрисой выглядели такой дружной парой — союз двух наивных людей, отправившихся искать великого потрясения на Востоке. Своей обоюдной нежностью вы возрождали ценности невозможного брака. Я испытывал по отношению к вам зависть, смешанную с насмешкой, причем насмешка преобладала. Мы устроили вам проверку: подобно трем парам из четырех, вы не устояли. Я всегда борюсь за освобождение людей, связанных слишком сильным чувством, мне нравится разрушать идиллии, разоблачать комедию большой любви. И я пристроился к рутине вашего существования, как крошка хлеба, застрявшая в горле.
Я чувствовал себя смешным, ибо вновь сидел перед ним, и поток его слов заливал меня, словно губку под краном.
— Ничего вы не разрушили!
— Вы лежали в моей ладони и трепыхались, как насекомое. Атаковав со стороны Азии, я сразу привел вас в раздражение, я разворошил кучу жалких личинок, которые вы принимаете за мысли. Ибо идеи сами по себе никогда не имеют значения. Любой может обзавестись идеями, важен лишь тот, кто их производит. В сущности, я все угадал с первого взгляда — я почуял в вас мой скверный запах. Подманить вас на Ребекку было уже детской игрой, тем более что поначалу она нашла в вас некоторый шарм.
