– Ну, Всеотец помогай… – Поплевав на руки, он потянул за веревку вниз.
Связанные руки узницы поднимались все выше и выше, причиняя боль в плечевых суставах. Сама она уже стояла на носочках – вот-вот будет вздернута в воздух.
Ива стонала, сдерживая крики. И сердце Витара разрывалось от горя. Прокусив губу, почувствовал вкус собственной крови. Он сам наказывал себя болью, но это не помогало.
Веревка вывернула руки хрупкой целительницы – и она закричала.
– Стой! – властно приказал Сирский. Ни единой крупицы сожаления в его взгляде. Витар сжал кулаки, ощущая предупреждающее покалывание ошейника – впервые артефакт реагировал сразу на помыслы, а не дела. – Хватит.
Палач повиновался. Цветову резко опустили вниз. Она не удержалась на ногах – с криком рухнула на холодный камень пола.
– Иванна, отмени заклинание, – потребовал магистр. – Мне неприятно тебя мучить, да и дядя просил не калечить ценную для него целительницу.
Глаза девушки переполняли боль и презрение.
– Нет…
– Думаешь, незаменима?! Найдутся более покладистые!
– До ближайшего целителя – день пути, – усмехнулась она сквозь слезы, – пока доберетесь, заклинание станет необратимым.
Зачем? Витар не понимал, зачем она злит мага? Зачем сопротивляется? А потом поймал ее взгляд – опустошенный, обреченный, мертвый. И вспомнил слова: "Без тебя мне жить незачем". Неужели она нарочно?! Желает умереть?
– Решила, что самая умная? – обманчиво ласково произнес Сирский. – Уверен, твое заклинание потеряет силу, если лишишься дара. Что ж, дядя переживет утрату. Паук, выпей ее дар.
Пожиратель вздрогнул.
– Что?..
– Оглох? – с угрозой процедил храмовник. – Я приказываю выпить дар ведьмы!
Ошейник сдавил горло – из-под кожаной полосы побежали тонкие струйки крови. Витар захрипел. Ему никогда еще не было так плохо: сопротивление приказу причиняло жгущую боль, но больнее было от осознания, что ему придется подчиниться. Не потому, что сдохнет, если ослушается, а потому что в противном случае Иву убьют, чтобы отменить действие заклинания.
Если заберет дар, он покалечит ее душу, но спасет тело. И раз другого выхода нет…
Витар шагнул к целительнице. Полные страдания и ужаса карие глаза с мольбой смотрели на него.
Ненавидя себя всей душой, он попросил:
– Расслабься, так будет легче.
Она дернулась, когда его ладонь осторожно коснулась ее щеки.
Вопреки своим ожиданиям он не почувствовал ненависти в бывшей невесте. Девушка обреченно зажмурилась – и слезинки быстро скатились из уголков глаз.
– Расслабься, Ива, – повторил одними губами, – пожалуйста, расслабься. И прости меня…
И его внутренний урчащий от удовольствия монстр потянулся к яркому свету, сияющему внутри целительницы. Источник дара выдернули – она страшно закричала и забилась в путах.
Прислушивающийся к себе Сирский наморщил лоб и тихо пробормотал:
– Не понимаю…
– Ваше святейшество? – подобострастно заглянул ему в лицо Бьорн. – Простите, не расслышал вашего приказа.
Нетерпеливо отмахнувшись, темноволосый чародей приблизился к повисшей на веревке целительнице. Бывшей целительнице… Безжалостно привел ее в чувства хлесткими похлопываниями по щекам.
– Иванна, ты меня околдовала? Или прокляла?!
Цветова в сознание не пришла.
Маг перестал ее трясти и обратил свой взор на подчиненных. Увиденное – изумление на лицах рядовых "волков" – ему не понравилось.
– Чего вылупились? Заняться нечем?
– Ваше святейшество, – рискнул обратиться Бьорн. – Вы сами как-то говорили, что многие проклятия рассеиваются, если ведьму убить в ближайший час.
Надежда блеснула в безжалостных синих глазах.
– Грокх, перережь девке бжжйзд горло!
Выкрикнув приказ, магистр покинул пыточную.
Здоровяк покорно шагнул к Цветовой, как его товарищ негромко кашлянул.
– Погоди, глянь на нее… Сочная бабенка, а?
Храмовники обменялись понимающими взглядами.
И у Витара заледенело в груди сердце. Он знал, что произойдет дальше, подобное спевшаяся парочка храмовников проделывала не раз.
Над его единственной любовью собирались надругаться. А он, никчемный слизняк, не смог уберечь, защитить ее… Боль и гнев раздирали душу сильнее, чем ошейник шею. Он задыхался от ярости, бессильно сжимая кулаки.
