– Несварения желудка? – боевой маг ухмыльнулся. – Если не хотите последовать за супругом, гоните этого медикуса прочь, баронесса!
– Вы думаете? – Испуганная Стелла облизала пересохшие губы.
– Обещаю, вскоре вы узнаете, из-за чего умер ваш благоверный.
Сердце вдовы замерло, пропуская удар. Ей не нужно узнавать причину! Она ей известна, Проклятый его забери!
Позволив слезинке сбежать по аристократично бледной щеке, она прошептала:
– Я могу и не пережить нового разбирательства. Это так больно – по-новому искать виновных.
– Виновные должны понести наказаны, – насмешливо произнес магистр.
– Да, конечно… Хотя Всеотец повелел прощать наших обидчиков.
Губы Стеллы дрожали, но она не подозревала, что выдает себя с головой и все еще пыталась отвести беду.
– А еще Всеотец наказал карать нечестивых, карать огнем и сталью. А отравление горюч-листом того, кто некогда служил королю верой и правдой, – поступок угодный Проклятому. А все его приспешники должны сгореть на костре или быть повешенными. Но вам ведь нечего бояться, не так ли, баронесса?
Он играл с ней! О Всеотец! Он с самого начала знал, что она виновна – и забавлялся, как кот с мышкой...
– С чего бы? Я уважала супруга, он был великим человеком.
О да, был. В молодости, в очень далекие времена. Барон проявил себя в последней войне с соседней державой и даже удостоился за мужество и отвагу награды от короля.
Безумие и жажда чужой крови пришли много позже, когда он потерял все, что ценил больше жизни: жену, заболевшую серой марью, сына, утонувшего в реке неподалеку от мертвоземья. Родные люди оказались той уздой, что сдерживала его одержимость, и когда она порвалась, Хадиус превратился в монстра.
– Великим, но нелюбимым? – на губах Сирского играла злая усмешка, а глаза оставались холодными.
Глаза волка, приготовившегося атаковать приглянувшуюся жертву. Волка, жаждущего сомкнуть зубы на холке своей добычи, почувствовать горячую кровь…
Женщина отмахнулась от диких мыслей о сидящем напротив мужчине. "Волки" Всеотца не превращались в животных, но часто оказывались более жестокими, чем они.
Весь разговор ей казалось, что она падает. Летит в пропасть… Страх наказания страшнее самой кары. И Стелла решила играть открыто.
– Ваше святейшество, я не хочу ворошить прошлое. Раз целительница не виновата, что ж, значит, супруг съел что-то не то.
Храмовник поднялся со стула. Она последовала его примеру, не желая, чтобы воин возвышался над ней опасной махиной.
– Прошлое? – он хмыкнул. – А ведь минуло всего ничего после смерти барона. Вы – женщина с очень короткой памятью, Стелла.
Он назвал ее просто по имени?.. Неужели еще не все потеряно? Вдова воспрянула духом.
И с придыханием, со значением прошептала:
– Могу ли я рассчитывать, что и у вас память немного ухудшится?
Прекрасная вдова, томно закусив губу, принялась развязывать узел вышитого серебром пояса. Только дурак не понял бы, что она желает предложить за то, чтобы закрыли глаза на ее ужасающий поступок.
Магистр дураком не был – он оказался наглецом. Вскинув смоляную бровь, скучающе поинтересовался:
– Вам жарко, баронесса?
Стелла вздрогнула. И недоверчиво вгляделась в лицо храмовника – ни малейшего намека на похоть. Неужели она ему совсем не нравится, как женщина? Она же удивительно красива!
Оставив пояс в покое, дрожащими пальцами вынула мешочек с золотом, оттягивающий правый потайной карман платья.
– Вот. Все, что у меня есть на сегодняшний день, пока представитель короля не объявил единственной наследницей почившего супруга.
Вздохнув, опустила монеты на край стола.
– Храм Всеотца благодарит вас, баронесса, за щедрое подношение, – равнодушно произнес Сирский. – Мы подумаем над вашей просьбой.
Рука пышногрудой красавицы сама потянулась к другому потайному карману, где хранился защитный амулет.
– Есть еще кое-что, что я хочу передать служителю Всеотца. Оберег, изготовленный до времен мертвоземья. С ним барон прошел всю войну, поэтому и не получил ни малейшей царапины.
Маска безучастности слетела с Сирского. Поддавшись вперед, он схватил ее за руку, сжимающую амулет.
Жадно разглядывая мужской браслет из серебра в виде простого тонкого ободка, напряженно спросил:
