Возбужденный приятностями учебы, о которых он даже не подозревал, Франсуа поглощал очередную порцию «Doctrinal», когда к нему в комнату нагрянул дядюшка, удивленный тем, что племянник не вышел к завтраку.
— Ты что, забыл, который час? — поинтересовался мэтр Гийом. Франсуа обалдело взглянул на него.
— Полдень прозвонили, — сообщил мэтр Гийом.
Он подошел к раскрытой книге и, не веря собственным глазам, принялся листать ее, видимо, из опасений, не прячет ли племянник между страницами что-нибудь недозволенное.
— Как! Ты занимаешься синтаксисом?
— Ну да, — ответил Франсуа.
Щеки у него разгорелись, глаза пылали, на лице был написан живейший восторг, и это тронуло мэтра Гийома. Секунду-другую он смотрел на племянника, ощущая его простодушную гордость, потом покачал головой и промолвил:
— Дитя мое, всему свое время. Сейчас пора за стол. Югетта поднимет крик, если ты заставишь себя ждать. Да вот, послушай!
— Слышу! — улыбнулся школяр.
И впрямь, глухой и тот бы услышал пронзительный фальцет, доносившийся с первого этажа:
— Спускайтесь, мэтр Гийом! Все остынет! Спускайтесь! А насчет него можете не беспокоиться — этот шалопай уже поел!
— Когда это ты успел? — удивился каноник.
— Утром, — с радостным смехом ответил Франсуа. — От рвения к учебе у меня вдруг проснулся аппетит.
За этот день он продвинулся так далеко, что добрейший мэтр Гийом, знавший по опыту, что племянник, берясь за что-нибудь, никогда не ведает меры, постарался сдержать его усердие своими замечаниями. И все-таки до чего удивительный юноша этот Франсуа; то он ленив, как сурок, а то усерден, деятелен, весь прямо кипит! Как ни пытался мэтр Гийом понять его, ничего у него не получалось, и потому он пребывал в некоторой растерянности. Как, каким образом направлять его? Какие бы попытки ни предпринимал добряк каноник, все оказывалось впустую: еще вчера мальчик был такой понятливый, с такой жадностью набрасывался на учение, а сегодня впал в вялость, и полное впечатление, будто он ничего не понимает. А между тем он сообразителен и умен. Ах, если бы он только захотел! Но нет. Приступы рвения к учебе повторялись со слишком большими промежутками, чтобы дать какие-нибудь результаты, и мэтр Гийом в душе отнюдь не радовался, глядя, как Франсуа, наспех поев, торопливо поднимался к себе в комнату; каноник с грустью думал, что при таком характере, увы, от племянника можно ожидать чего угодно.
Что готовит ему будущее? Мэтр Гийом, человек умный и рассудительный, очень тревожился за племянника. Да, разумеется, Франсуа получит после его смерти то немногое, что он сумел скопить. Это само собой. Но до тех пор сколько злоключений, сколько разочарований ждет мальчика, и он сам себе их готовит. Сколько лет, потраченных впустую. А потом начнутся беды со здоровьем, если он не будет за ним следить… Бедный Франсуа!
— Господь не оставит его! — неожиданно для себя произнес каноник. — Он даст мальчику время одуматься и встать на праведный путь. Я верю в это.
Встав из-за стола, мэтр Гийом крикнул Югетте, чтобы она подала ему плащ, погасил свечку и вышел из дому, поскольку обязанности призывали его в церковь, а погруженный в чтение Франсуа даже не поднял голову при звуке захлопнувшейся двери.
Был один из тех ноябрьских пасмурных дней, когда уже к трем часам свет теряет силу и начинает тускнеть. Крыши соседних домов, крытые плоским ардуазским шифером, слабо отсвечивали. Они поблескивали под низким, мутно-серым, набухшим водою небом, которое, казалось, вот-вот разверзнет хляби свои. Балки на фасадах домов казались взбухшими венами, на которых собиралась влага. Шаги на мокрой мостовой звучали приглушенно, а когда по улице Сен-Жак проезжала телега, скрип ее колес не вызывал эха.
«Ну что ж, я заработал себе право приятно провести вечер», — подумал Франсуа.
С книгой в руках он подошел к окну и выглянул на улицу. Начинало смеркаться. Кое-где в лавках уже теплились огоньки свечей. Небо чуть прояснилось, оно казалось теперь светлей, чем улица, чем мокрые стены домов и мостовая, но потом постепенно стало темнеть, и вдруг наступил миг, когда верхние квадратики стекол в окнах лавок вспыхнули неярким отраженным желтым светом.
