родная. Все будет хорошо.
— И я люблю вас, папа, — обнимаю его крепко в ответ. — Ты мой супер — герой.
— О, родная. Если бы ты не была такой взрослой, я бы все еще смог поднять тебя и
сделать самолет. Но я уже староват для таких игр, — смеется он. — И, Дилан, —
подзывает меня отец, когда я нахожусь почти у двери, — будь собой, дочка.
Я направляюсь в ординаторскую, чтоб съесть свой первый за сегодня сендвич. Ребята уже
доедают и громко обсуждают операцию.
— Дилан, ты не могла бы меня сегодня подменить в травме? — шепотом спрашивает
Келли. — Малыш болеет, а ты же знаешь, что никто из них, — кивает головой в сторону
интернов, — не согласится на это.
Оглядываю толпу, и понимаю, что так оно и есть. Все они тусовщики и бездельники.
— Да, конечно, — потираю шею рукой. — В любое время. Пусть малыш
выздоравливает.
Келли целует меня в щеку и убегает.
Ох, это будет тяжелая смена.
Не представляю, как это быть матерью. Тем более матерью одиночкой. Но Келли
справляется и пока она находится в больнице, оставляет ребенка с няней. Пусть он еще
совсем малыш. Но Келли нуждается в работе, иначе она вылетит из программы.
Иду по коридору больницы, и, как ни странно, эти стены не давят на меня. Некоторых
людей удручают запахи медикаментов и люди в белых халатах. Я же наоборот, буквально
рождена для этого. Мое пребывание здесь, кажется, самим собой разумеющимся. Я
люблю ночные смены. Обычно они самые спокойные.
Проверяя показатели нескольких пациентов, решаюсь выпить еще кофе. Нажимаю на
кнопки автомата. Никак не могу выбрать, что сейчас предпочитаю больше: мокко или
капучино.
— Бери простой кофе, пользы конечно мало, зато спать не захочется, — низким голосом
говорит Майкл.
Внутренне сжимаюсь. Столько времени прошло, а я всё не могу привыкнуть к тому, что
мы постоянно находимся рядом.
— Да, думаю, обычный будет лучшим выбором. Спасибо, — натянуто улыбаюсь, и даже
не оборачиваясь, чувствую на себе его пытливый взгляд.
— Дил, взгляни на меня, пожалуйста, — такие знакомые руки касаются моих плеч.
Нехотя поворачиваюсь в его сторону и смотрю прямо в эти наглые глаза. Он все тот же:
светлые волосы взлохмачены, как будто он только что вылез из постели, в ноздре дырочка
от пирсинга, проколотая им на первом курсе колледжа, а голубые глаза все так же
неизменно лживы.
— Майкл, — вздыхаю. — Я просто… — замолкаю.
Я просто, что? Не простила? Не могу его видеть? Что я хочу сказать? У меня сердце
кровью обливается. Грудную клетку сдавливает от рвущихся наружу эмоций.
Гляжу на него вновь и вижу того Майкла, который несся через футбольное поле ко мне,
своей девушке, чтоб на виду у всей команды поднять на руки, сладко поцеловать и
покружить. Я хочу видеть того Майкла. Я просто хочу вернуть те дни.
— Думаю, сейчас разговоры лишние, — отхожу от него, проглатывая ком в горле. Он
медленно убирает руки.
— Я извинился, Дилан. Ты же знаешь, что это была глупость, — делает шаг ко мне.
— Нет, Майкл, ты не был глупым никогда. Расчетливым, возможно, но не глупым.
Поэтому, не стоит. — Забираю кофе, обжигая руки.
— Ты как всегда забыла накрыть колечком стакан, давай помогу, — отбирает из рук
стаканчик с кофе и продевает кольцо. — Вот, держи, теперь не обожжешься, — делает
вид, что дует на мои пальцы.
Качаю головой и ухожу от него подальше.
Когда мой пейджер издает звуковой сигнал, я достаю его и быстро читаю сообщение.
— Боже, — бросаю стакан в ближайшую урну и бегу к лифту.
Очередной несчастный случай сигнал SOS. Такой сигнал может говорить только об одном
— у людей имеются сильные повреждения.
В приемную завозят две каталки. На них лежат, в окровавленной университетской форме,
парень и девушка.
— Мужчина, двадцать один год, вылетел через лобовое стекло. Сотрясение, возможны
переломы, а также внутреннее кровотечение. — Врач указывает на кусок стекла,
торчащий из его бока.
— Девушка, двадцать лет, ударилась головой об панель. Сломан нос, больше видимых
повреждений нет. — Говорит врач из реанимационной.
Я беру каталку с девушкой и везу ее к аппарату МРТ
— Где Джастин? Скажите, он жив? — девушка мотает головой из стороны в сторону. —
Прошу вас, скажите мне, что он жив? — плачет она в голос.
