— Каллен приказал ни на минуту не отходить от нее, — огрызнулся Фергус, густо покраснев. — Но она перехитрила нас. Заставила выйти из комнаты, а сама закрылась изнутри.
— Уверена, муж не имел в виду, что вы должны наблюдать за мной во время купания, — невозмутимо ответила Эвелинда.
— Он… — начал Фергус и тут же замолчал — служанки остановились перед главным столом, держа в руках подносы с разнообразными блюдами.
— Благодарю вас, — пробормотала Эвелинда, ознакомившись с содержимым подносов и выбрав мясо и сыр. Все принялись за еду, и в зале воцарилось молчание. Однако, почувствовав, как трясутся плечи у сидящего рядом с ней Трэлина, она посмотрела на него и увидела, что он беззвучно смеется, глядя на по-прежнему сердитого Фергуса.
По другую руку от нее веселился Тэвис. Эвелинда слегка улыбнулась, затем скользнула взглядом по одному из нижних столов и обеспокоенно сдвинула брови — Милдред сидела рядом с пожилой женщиной и, сосредоточенно кивая, слушала ее. Эвелинда была совершенно уверена — горничная, несмотря на запрет, пытается самостоятельно провести расследование и положить конец опасным происшествиям. Эвелинда прекрасно понимала, как велико желание Милдред помочь ей, но вовсе не желала, чтобы та рисковала жизнью, привлекая к себе внимание неизвестного злодея. Есть только один способ обезопасить горничную — как можно скорее самой разгадать все загадки.
Прикусив губу, Эвелинда вновь взглянула на Трэлина, рассеянно отмечая, что он очень красивый мужчина. Открытая улыбка и сияющие глаза делали его по-настоящему привлекательным. Впрочем, хотя Каллен улыбался очень редко, черты его лица были гораздо благороднее… и вообще, почему-то муж ей нравился больше. Возможно, потому, что она уже не могла объективно оценивать его внешность.
Да, он не разговаривал с ней, и это очень угнетало ее, но на самом деле его поступки часто бывали красноречивее всяких слов. Даже возмутившее Эвелинду приказание, отданное охранникам, — не покидать ее ни на секунду, — по существу, лишь подтверждало нежность и тревогу, отразившиеся на лице Каллена, когда сегодня он сказал, что ему нравится иметь такую жену. В тот момент в его глазах светилось нечто похожее на… любовь. Эвелинда никак не желала бы ошибиться — ведь она сама, кажется, находится в опасной близости от того, чтобы полюбить своего мужа. Да в какой там опасной близости… Если быть до конца честной, она уже действительно любила его. И понятия не имела, как такое могло случиться. Ей нравились поцелуи и ласки Каллена, она испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение, занимаясь с ним любовью, и, кроме того, бывала чрезвычайно тронута его великодушными поступками… Однако об этих поступках она часто узнавала задним числом от кого-то другого, и тогда вместо благодарности к мужу скорее ощущала обиду и раздражение.
— Как вы тяжело вздыхаете.
Эвелинда вздрогнула и посмотрела на Трэлина, затем с усилием улыбнулась:
— Я просто задумалась.
— Такой вздох могли вызвать только очень тяжелые раздумья, — тихо сказал он.
Эвелинда коротко взглянула на него, затем посмотрела вокруг себя и обнаружила, что обед закончился, люди покидают главный зал и за столами почти никого не осталось. Милдред поднималась по лестнице на второй этаж, очевидно, намереваясь оценить ущерб, нанесенный пожаром солару. Тэвис тоже покинул свое место и сейчас обхаживал одну из служанок, убирающих посуду с боковых столов. Фергус тоже покончил с едой и, стоя у дверей, разговаривал с Джилли, явно давая ему какие-то указания. Несмотря на то что Фергус обращался к Джилли, его глаза были обращены на Эвелинду. Она недовольно поджала губы — похоже, ей не удастся ни на секунду избавиться от присмотра, пока не выяснится, кто стоит за всеми нынешними несчастьями и давними трагедиями.
Снова повернувшись к Трэлину, она решительно сказала:
— Вчера вечером, после визита к вам, мы с Калленом поехали на ту скалу, где похоронена Дженни.
Трэлин заинтересованно поднял брови:
— О?
— Да. Каллен сказал, что вы были влюблены в сестру Бидди, Дженни, когда она гостила в Доннехэде.
На его лице появилась понимающая усмешка:
