Вредный немец не желал
Уступить девицу.
И запрятал красоту
В башенну темницу.
Эх, в башенну темницу!
Царь прознал о деле том
И призвал злодея.
Брюс сказал: «Она моя!»
И стал чёрта злея.
Эх, и стал чёрта злея!
На девицу дунул он,
Прошептал заклятье.
И исчезла красота,
Сбросив на пол платье.
Эх, сбросив на пол платье!
Разлетелись лепестки
И к ногам упали.
Нету девушки-красы
Сколько не искали.
Эх, сколько не искали!
Позабылось все давно,
Будто и не было.
Только молодцу тому
Всё с тех пор постыло.
Эх, всё с тех пор постыло!
Над Москвою тучи ходят.
Ветер яростно шумит.
У красавца удалого
Сердце ноет и болит.
Эх, сердце ноет и болит!
Послушав до конца эту уличную белиберду, Ипатов си-и-ильно удивился, что слышит такое от серьёзного человека.
***
Проснувшись в отведенной ему комнате с сиреневыми занавесками и какой-то очень тонконогой мебелью, новоиспеченный помощник, вспомнил, что вчера Спиридон сказал: «Положу его в «дамской». На что Вильям Яковлевич хохотнул: «Как бы мне не забыть, что там Ипатов».
