— И много спрятал? — поинтересовался Виктор.
— Точно не знаю, коробка проржавела. Крышку открыть не смог. Но, судя по весу, папе Карло на новую куртку хватит.
— Так хвались!
Я оценил уровень чая в кружке.
— Лень, — сделал я чистосердечное признание. — Неохота до машины идти. Да и отчет писать надо.
— Отчет можно и завтра, шеф все равно в отъезде, — проинформировала меня мама Зина. — А нам интересно. Да завтра не дотерпим.
— Давай я сбегаю, — вызвался Виктор.
Я вручил ему ключи.
— В рюкзаке, в пакете коробка ржавая.
Пока Виктор бегал за сокровищами, Армен застелил стол газетами и приволок откуда-то пассатижи, молоток и небольшой гвоздодер. Я даже и не знал, что в нашей конторе инструменты есть. Хотя, чему я удивляюсь. Тут если хорошо поискать, можно череп коня Вещего Олега найти.
Вскрывать коробку доверили Армену и мне. Виктор обеспечил доставку от автомобиля до стола, а дамы, сгорая от любопытства, подбадривали нас нетерпеливыми возгласами. С помощью молотка и гвоздодера мне удалось немного приподнять крышку, ну а потом пассатижи и грубая мужская сила сделали свое дело. На расстеленные газеты, обильно посыпанные ржавчиной, выпал сверток полусгнившей ткани, в котором что-то отчетливо звякнуло. Я аккуратно начал извлекать сокровища.
— Да-а, похоже Буратино как был дубом, так дубом и остался, — разочарованно протянула Наташа.
Клад, который мне так нахваливал Сёмушка, оказался фикцией. Может быть для деревенского домового это и было ценностью, но по современным меркам "весили" эти сокровища немного. Разве что для любителей старины? И то не факт. Десяток юбилейных советских рублей, стеклянные бусы, еще одни бусы, только из пластмассы, простенькие серебряные серьги, колечко серебряное, вроде обручального, без рисунка и бриллианта в пятьсот карат. Брошь с янтарем и наручные мужские часы "полет", с металлическим самодельным браслетом. Вот браслет мне понравился, сверху на звеньях были установлены вставки из оргстекла. А в этих вставках рисунки цветные. Звезды, созвездия, ракеты. Часы безнадежно испорчены влагой, а вот браслетик я приберу.
На дне коробки лежал алюминиевый портсигар, в котором мы обнаружили медаль "За отвагу". Серебряный кружочек потемнел, ткань на колодке от сырости наполовину расползлась, но все равно, медаль я отложил в сторону с почтением. У меня дед воевал, так у него такая медаль единственная боевая награда была. И он ею очень гордился.
— Не понимаю, зачем хранить весь этот хлам? — Армен задумчиво почесал кончик носа. Руки его были в ржавчине и нос теперь тоже. — Ну, кроме медали, конечно. Остальное слова доброго не стоит.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Сёмушка сказал – клад хороший. Может быть в его понимании хороший.
— Да скорей всего не в себе был твой Сёмушка, — высказал предположение Виктор. — Помнил, что в подполе что-то закопано, а что именно – уже позабыл. Вот ему и казалось, что раз бывшие хозяева схоронили, значит – вещь ценная.
— Возможно, — согласился я. — Ну что? Как делить будем? Девчонки, вам бусики не нужны?
— Бусики нет, а вот брошь я, пожалуй, возьму, — Наташа присмотрелась к украшению. — Хоть и простенькая вещь, но довольно интересная. У меня есть кофта, она к ней идеально подойдет.
— А я, если ты не против, рубли заберу, — Армен сгреб тяжелые монеты. — У меня приятель нумизматикой балуется. Правда тут рариков нету. Дедушка Ленин, дедушка Ленин, опять он, олимпиада, октябрьская революция и Лев Николаевич Толстой. На остальных голова дедушки Ленина.
— А я читала, что в таких монетах иногда изумруды прятали, — мама Зина перебирала пальчиками бусинки. — Надо на голову дедушки Ленина нажать, у него рот откроется, а там изумруд.
— Байки это все! — отмахнулся Армен. — Как и то, что за юбилейный рубль можно было автомобиль приобрести.
— Бусики я заберу, — решилась Зина. — Может быть пригодятся. И сережки тоже. Винтаж, сейчас это модно.
— Медаль не отдам, — предупредил я Виктора. — На ней номер стоит, попытаюсь разыскать родственников владельца. Самого наверняка уже в живых нет. Браслет тоже не отдам. Хочешь – забирай портсигар.
