Дункан хмыкнул и подошел к ней только после того, как она знаком отогнала волков. Они вместе вошли в зал как раз в тот момент, когда начали подавать еду. Другие гости уже сидели за столом. Ронин Мак-Тревор с неодобрением взглянул на опоздавшую дочь, однако промолчал, знаком показав ей, чтобы она села по правую руку от него, а Дункан — по левую. Леди Кэлиел, сидевшая на другом конце стола, напротив мужа, покачала головой при виде Маталии.
— Власть в Хайленде может в ближайшем будущем поменяться, — заметил Дункан.
— Я слышал, — кивнул лорд Мак-Тревор. — Ты не знаешь, кто будет наследником?
— Нет, хотя кое-какие слухи до меня доходили.
— Что ж, придется удовольствоваться слухами. Это лучше, чем ничего.
— Я слышал, на наследство притязает один из братьев, — ответил Дункан.
— А другой? О нем так ничего и не слышно?
— Нет. О Брогане О’Бэнноне уже много лет никто ничего не слышал. Многие считают, что его нет в живых.
— Тогда близнецам не придется бороться за титул, — заметил лорд Мак-Тревор.
— Граф отложил свое решение до конца года: все еще надеется, что Броган может вернуться.
— Вообще все это такая глупость! — проворчал Мак-Тревор. — Граф, конечно, великий воин и блестящий стратег, но он совершенно ничего не смыслит в семейных делах. В жизни своей не встречал более несчастного человека.
— Может, и несчастного, но очень могущественного. Тому из сыновей, кто займет его место, будет подчинена большая часть Шотландии.
Ронин кивнул:
— Но что еще ты хотел нам сообщить? Я ведь знаю, что, вопреки надеждам моей жены, ты проделал весь этот путь не для того, чтобы удостоиться гостеприимства моей дочери.
Маталия сердито посмотрела на них. Ее уже утомил этот разговор, и она отхлебнула вина из своего кубка. Дункан подмигнул ей.
— Я бы переплыл тысячу океанов ради одной-единственной улыбки вашей дочери.
Мак-Тревор хмыкнул:
— Что ж, рекомендую тебе приобрести корабль попрочнее, потому что улыбка в последнее время не часто озаряет ее лицо.
— Отец! — вмешалась Маталия.
Мужчины весело расхохотались при виде ее недовольной гримасы и продолжили разговор.
— У меня действительно есть еще одна важная новость. — Молодой человек сделал глоток вина. — Я слышал, что средняя дочь Гэвина Сутбери выходит замуж и что помолвка пока держится в тайне.
— Кто же ее берет? — спросил Мак-Тревор, весьма заинтересованный.
— Она широкобедрая, скромная, из хорошей семьи, внешне непритязательная...
— Господи боже! Вы рассуждаете о браке, как продавцы на рынке! — воскликнула Маталия. — И еще удивляетесь, почему я не желаю в это ввязываться!
— Маталия, не ругайся при гостях, — сделал ей замечание отец.
Маталия закатила глаза и показала язык, немедленно получив строгий выговор с другого конца стола. Дункан перегнулся через стол к ней:
— А тебя, друг мой, я не пожелал бы в жены никому. Я буду молиться за здоровье твоего бедного мужа, даже если тебя закуют в кандалы. — И Дункан широко улыбнулся подруге детства, порозовевшей от смущения.
— У меня пропал аппетит, — пробормотала она, поднимаясь из-за стола.
— Ты доешь все, — приказал отец, — и будешь сидеть до тех пор, пока мать не встанет.
Маталия села на место, надувшись и потупившись.
— Извини, что обозлил тебя, Маталия, — сказал Дункан. — Прости меня, только, пожалуйста, не уходи.
Но выражение лица Маталии не переменилось, и тогда последовала попытка с другого конца стола:
— Я знаю, что когда-нибудь ты найдешь себе того, кто тебе нужен, и это будет забавная охота. Мы просто хотели сказать, что леди Сутбери — твоя полная противоположность. Она смиренная и послушная, но вряд ли найдется много охотников назвать ее возлюбленной. Можешь ли ты сказать то же самое про себя?
— Слава богу, нет!
— Леди Сутбери нужен тихий, скромный муж, а вот твой должен быть сильным и непреклонным, — подытожил Дункан.
— Не нужен мне никакой муж! — досадливо отмахнулась Маталия, и ее отец в третий раз за день растерянно потер лоб. Она снова принялась за еду, но аппетит действительно пропал. Она вспомнила про мужчину в домике и фыркнула. «Если бы они только знали, — подумала она, — то больше никогда не заговорили бы со мной о браке!»
