Она задохнулась, чувствуя, как наполняются влагой глаза, когда подняла взгляд от соединенных рук к его лицу.
— И это все еще так, Адриан? Твое сердце все еще переполнено любовью?
Он притянул ее к себе, усадив на колени.
— Люси, — тихо сказал он, прижимая ее к себе и поглаживая по щеке, — я люблю тебя больше, чем жизнь. Ты первое, что я полюбил в этом мире, и станешь последним. Я никогда не знал доброго отношения к себе до той поры, пока ты не захотела сделать так, чтобы я почувствовал себя желанным. Я не знал, что значит тосковать по другому человеку, как дьявольски жестоко может ранить любовь, до того дня, когда вернул тебе кусок кружева, а ты в ответ объявила, что я холоден и лишен чувств.
Ей хотелось возразить, но он мягко коснулся кончиками пальцев ее губ.
— Я никогда не знал исступленного восторга или глубочайшего и самого истинного значения слова «любовь», пока не изведал это с тобой в ту ночь. Люблю ли я тебя? Да. — Он поцеловал ее влажные веки. — Да, — повторил он, касаясь губами ее щеки. — Тысячи раз да. — Его губы встретились с ее. — Навечно, навсегда, и ничто не сможет это изменить. Ничто.
— Пообещай мне, что так будет всегда.
— Я обещаю, моя маленькая возлюбленная.
Он стремительно склонился, чтобы поцеловать, но она остановила его, упершись в грудь руками:
— Разве тебе не хочется знать, что чувствую я?
— Я уже знаю, чувствую это по тому, как ты прикасаешься ко мне.
Улыбка мелькнула на ее губах.
— В самом деле? Ну, тогда ты не нуждаешься в словах.
— Я просто умираю от желания услышать их.
— Я, Адриан, люблю тебя. Не герцога, не память о друге, что был у меня когда-то. Я люблю своего мужа. Я люблю тебя!
Он поцеловал ее нежно, любовно, потом немного отстранился, и она заглянула в его глаза:
— Тени призраков исчезли.
— Я рад. Приятное чувство — расставание с тайной. Ты сохранишь ее, никому не нужно об этом знать. До тех пор пока общество и Блэк с Элинвиком в этом заинтересованы, я — единственный герцог, законный сын предыдущего.
— Ужасная вещь эти тайны, не правда ли?
Он кивнул.
— Стало намного легче после того, как я поговорил с тобой. Мне не надо больше таиться. Теперь мне легче даются слова, можно не бояться выдать себя нечаянно, сказать с акцентом, соскользнуть на прежний жаргон. Я могу позволить себе быть собой. Между нами не стоит ничего. Мне кажется, можно начать все с нуля.
— Да, мой ангел, — прошептала она, — ты принадлежишь только мне.
«Трудно найти кого-либо столь же отталкивающего, как Элинвик, позволяющего себе шептаться с дамой в моем присутствии, — думала Элизабет. — И притом с замужней дамой».
Что-то с ним происходило в последнее время. С тех пор как Сассекс и Люси уехали из Лондона, он уже несколько недель неотлучно находился рядом с ней. Она начинала узнавать его настроение, когда он в задумчивости сидел в салоне. В этот вечер они выехали в оперу. Он сопроводил ее в буфет, но быстро оставил для того, чтобы поговорить, даже, скорее, пошептаться с какой-то дамой.
— Вы давно уже не были у меня, — донеслись до нее слова дамы, произнесенные обиженным тоном. — Вы разбиваете мое сердце, милорд.
Ответ Элинвика прозвучал неразборчиво, поскольку можно не сомневаться, он помнил о том, что Лиззи обладает очень острым слухом.
— Дорогой, вы должны прийти в клуб.
При этих словах Лиззи навострила уши. «Какого дьявола замышляет Элинвик?» — удивилась она. Нужно сообщить брату.
Послышался шаркающий звук, за ним последовало тихое довольное урчание, Лиззи охватило сильное желание вывернуть содержимое своего бокала с пуншем на голову Элинвика. Когда он вернулся и снова стал рядом с ней, она просто дымилась от злости.
— Отвезите меня домой.
— Но мы только приехали.
— Мне совершенно наплевать, отвезите меня домой.
Он услышал, как бурно вырывается дыхание из ее груди.
— Лиззи, возьмите себя в руки.
— И не подумаю, милорд. Как вы посмели выставить меня на посмешище, разговаривая с этой… этой женщиной!
— Эта женщина, — прошипел он ей в ухо, — всего лишь дела Братства, мне нужно ее содействие.
— Мне нет дела до того, что понадобилось вам от нее, отвезите меня домой.
