— Нет, мэм, к сожалению, не могу похвастаться, что я был там.
— Прекрасные места. Думаю, когда-нибудь я туда вернусь.
— Гм-м. Что же там такого хорошего?
Поскольку Эмили тоже никогда не доводилось бывать в Огайо, она заколебалась.
— Просто… это дом, а дома всегда хорошо.
— Да-а, всегда хорошо возвращаться домой.
Из его голоса исчезла подозрительность, а лицо опять стало мягким.
— Кто такая эта Мод, Джош?
— О, Мод была мне кем-то вроде бабушки. Мне и моим двоюродным братьям. Она умерла два года назад.
Он улыбнулся своим воспоминаниям.
— Она была из той породы техасцев старой закалки, у которых позвоночник крепче стали… Мод держала небольшой ресторанчик в Калисо — это городок недалеко от нашего ранчо. А потом она переехала в «Трипл-Эм», мне тогда было около восьми.
— «Трипл-Эм»?
— Ну да, так называется мой дом.
— Значит, эта Мод даже не была вам родней?
Он взглянул на нее, и опять Эмили отметила мягкий отблеск в его глазах.
— Только в душе.
— Кажется, вы тоскуете по дому, Джош.
— Да, это правда. Последнее время больше, чем когда-либо.
— Почему же вы не поедете туда?
Это сразу решило бы все ее проблемы: детектива не будет, и она почувствует себя свободной.
Его глаза сузились. Сентиментальные воспоминания сменились подозрениями. Слишком резко и прямо она это произнесла.
— Может показаться, будто вы очень хотите, чтобы я поскорее уехал, Эмили.
— Почему вы так подумали? Просто вы очень скучаете по дому, это сразу видно. Мне кажется, что дома вы почувствуете себя счастливее.
— Моя работа заставляет меня быть вдали от дома — а сейчас я именно выполняю свою работу. Она для меня имеет большое значение.
Теперь настала ее очередь нахмуриться. Так же ее отец обычно отвечал матери. Та всегда умоляла его задержаться дома утром или вернуться пораньше — или просто возвращаться домой. Голос отца эхом раздался в ее ушах: «Моя дорогая, оставь свое бесконечное нытье. Моя работа зовет меня из дома». Эмили вздрогнула.
— Вам холодно? — с беспокойством спросил Джош, наклонившись вперед.
— Нет, просто мурашки…
«Но вы не поймете, Маккензи».
— Я могу предложить вам свой пиджак, если позволите. Мысль о том, чтобы надеть его одежду, еще сохранившую тепло его тела, вдохнуть его запах, заставила покрыться гусиной кожей даже руки девушки. Ее неудержимо влекло к этому человеку, и в этом влечении лежала опасность, куда более пугающая, чем угроза возвращения домой.
— Со мной все в порядке, — произнесла она. — Но все равно спасибо, Джош.
Она говорила искренне. Несмотря на его занятие, он и в самом деле был настоящим джентльменом.
— Должен признать, Эмили, что я действительно очень скучаю по дому. Мне надо обязательно съездить туда, как только я разделаюсь с этим заданием.
«Этим заданием» была она сама, и девушка надеялась, что Маккензи никогда его не выполнит, несмотря на опасность, которой она подвергается. У Эмили даже живот подвело от волнения.
Джош улыбнулся и стал похожим на печальную плюшевую игрушку, которую оставили, когда вся семья уехала на прогулку. Ей захотелось взять его и посадить к себе на колени, пока он все не испортил и опять не превратился в терьера.
— Кажется, мадам, я пережевываю одно и то же. А что ваши родители, Эмили? Вы, наверное, тоже по ним скучаете?
— Родители — это ведь часть дома, не правда ли? Его губы напряглись, стали жесткими.
Ее манера отвечать вопросом на вопрос, должно быть, скоро сведет его с ума, но ему просто смешно, как она пытается вывернуться.
— Вы когда-нибудь слышали об Эмили Лоуренс?
— Это та девушка, которую вы разыскиваете? Блондинка, вы ее фотографию показывали нам с Розой в поезде?
— Да, та самая.
— Почему я должна ее знать? Он пожал плечами:
— Просто интересуюсь.
— Знаете, я никак не могу понять, зачем вы сюда приехали. Я думала, вы охотитесь за этой бедной женщиной.
— Почему вы называете ее бедной? Может быть, наоборот, она ужасный человек — воровка и лгунья.
— А может оказаться, что нет. Я испытываю сочувствие к любой женщине, которая хочет покинуть дом, если ее силой пытаются вернуть обратно. А вы не думали, что если эта Лоуренс так хочет исчезнуть, то на это имеются веские причины?
