— Я собирался сделать это сегодня вечером, после ужина, — сказал он. — Я решил это вчера, и не нужно было тебе этого делать.
— Я сделала это просто шутя, — ласково сказала она. — Сегодня после обеда я ничего не делала, вот и почувствовала, что неплохо бы выйти из дома… мне было это приятно.
— Больше не занимайся этим, — предупредил он. — Это — не женская работа.
Она молча поглядела в окно. Сад был хорош на стриженой травке.
— Я не буду больше этого делать, — сказала она.
Но сегодня там было нечего делать. Она подошла к окну и выглянула наружу, не в силах угомониться. Внизу на улице Люсиль катила к крыльцу коляску с ребенком. Сюзан расслышала, как скрипнула дверь. Это был второй ребенок Люсиль, родившийся шесть недель назад.
— Я в ярости! — восклицала Люсиль. — Еще один ребенок, и мне приходится всюду за собой таскать Томми, словно Хэл не может нанять служанку. Мужчины такие эгоисты!
Сюзан молчала, вспоминая Хэла, всегда такого послушного и такого усталого. Казалось невозможным, чтобы он заставлял Люсиль делать то, что ей не хотелось.
Позади их дома был порядок и спокойствие. Дом смотрел на нее, когда она повернулась, ясным и безмятежным взглядом хорошо ухоженного ребенка. Что же ей сейчас сделать? Вчера она принесла Мэри новое платье, завернутое в бумагу и перевязанное желтой атласной ленточкой. Она долго шила его из ткани цвета бледно-золотого металла, купив этот материал из денег, заработанных у миссис Фонтен. Оно у нее здорово получилось. Глаза Мэри потеплели.
— Какое красивое, Сю, — сказала она, не понимая отчего это у Сюзан на ресницах появились слезы.
— Тебе правда нравится? — Сюзан страстно желала услышать от Мэри эти слова еще раз. Возможно, когда-нибудь они с Мэри станут ближе.
— Да, очень, — ответила Мэри.
— Что ж, я так и думала! — вздыхая, проговорила мать. — Красивое платье, Сюзан. Не понимаю, как это все тебе удается.
И отец, остановившись у двери, просунул голову:
— Боже мой! — воскликнул он. — Надеюсь, мне не придется платить за него?
— Тебе должно быть стыдно за свои слова, — упрекнула его мать. — Его сшила Сюзан.
— Неужели ты сшила его, Сю? — спросил он. — Ты заставишь Мэри выглядеть, как желтый нарцисс. — Его глаза смотрели озорно, словно в них никогда не было слез.
— Им понравилось платье, — сказала она Марку прошлой ночью. — Мэри выглядит в нем очень мило.
— Что ж, им должно было понравиться оно, — сказал Марк. — Оно — красиво. Не знаю, как это тебе удалось, Сю.
Его голос звучал нежно, глаза смотрели робко, и она немного оцепенела.
— Это очень простая модель, — сказала Сюзан, сама не зная, зачем ей понадобилось оправдываться. Она не знала, от чего ей защищаться, разве только от его застенчивости… Она не хотела, чтобы Марк робел перед ней. Нет, нет, это делало ее такой резкой с ним.
За окном на улице плакала маленькая дочка Люсиль. Ребенок так сильно кричал. Если у нее будет ребенок, она не будет отходить от него и не позволит, чтобы он кричал и плакал. Она вдруг повернулась, открыла дверь и быстро пошла по улице. Она сказала бы, что просто собирается увидеться с Люсиль. Сюзан бесшумно поднялась по ступенькам и заглянула в коляску. Ой, несчастная малышка запуталась в пеленках. Она откинула пеленки, подняла ребенка и поправила распашонки. Жесткие завязки на шапочке натирали крошечный подбородок, и она завязала их посвободнее. Затем она мягко уложила ребенка и начала укачивать. Когда она ощущала мягкое, беспомощное тельце, какое-то огромное слепое желание захлестывало ее. Держа в своих руках ребенка, Сюзан почувствовала, что тельце как бы снова изогнулось по форме матки. В нем чувствовалась такая беспомощность! Как грустно! Как беспомощно начинается жизнь! Она всмотрелась в личико. Ребенок уже перестал плакать и смотрел на нее; его крошечный ротик шевелился. Если она соберется лепить лицо младенца, какое придать ему выражение? Это беспомощное, покорное терпение, словно недавно родившееся дитя понимало все трудности ожидавшей его жизни.
— О, Сюзан! — резко прозвучал голос Люсиль, стоявшей в дверях. — Что это ты…
— Она так кричала, — робко проговорила Сюзан.
