Я сразу поняла состояние фрау. Сама толком еще не просохла. А дальше… Словом, ничего хорошего дальше лично для меня не было. Фрау, рассыпаясь брызгами, пронзительно верещала. Наташка орала с сурдопереводом — все пыталась достучаться до моего благоразумия, шлепая меня по лбу. Баба Нюша проклинала большое количество лиц по известному ей одной списку. Я молчала, потихоньку пятясь назад в попытке избежать Наташкиного рукоприкладства. Пока мне это не надоело.
— Дайте же фрау полотенце! — рявкнула я. — Сейчас от нее на диване мокрое место останется!..
Тишина бывает пронзительной. Я это точно знаю. Именно такой она и была, пока я негодующе не фыркнула. И началось! Словно нажала на кнопку запуска программы. Баба Нюша, несмотря на протест Райнхильды, понеслась за новой порцией воды и, судя по ее раздраженным «выхлопам» на кухне, у нее оказались «руки-крюки». Наташка то и дело купировала «протестанские» монологи фрау яростным растиранием ее большим банным полотенцем прямо поверх одежды. И только я в целях общей безопасности спокойно стояла в сторонке и угощалась шоколадными конфетами с ликером из ранее незамеченной мною коробки, лежавшей на столе. Достойное утешение после пережитого.
Спустя полчаса, фрау, дважды обмотанная вокруг своей оси теплым халатом бабы Нюши, сидела в нашей компании за круглым столом и наслаждалась чаем с качественной заваркой. Брать в руки чашку не решилась — не надеялась удержать почти литровую бадью, личный расписной шедевр, принадлежащий нашей хозяйке. Забавно, словно птичка, отхлебывая горячий напиток, Райнхильда или просто Рая поочередно улыбалась каждой из нас, но в глазах таилась настороженность. Рядышком с чашкой лежал поощрительный приз за послушание — две конфетины. Остаточное явление от опустошенной мною коробки конфет с ликером. Я старалась на них не смотреть.
Не могу сказать, что обстановка за столом была непринужденной. Баба Нюша, восседая королевой, хранила независимость и гордое молчание. Явная демонстрация вынужденного гостеприимства по отношению к фрау Рае. Последняя делала вид, что не замечает позерства хозяйки. Я, как было отмечено, любовалась конфетами, а Наташка занималась серьезным делом: вникала в смысл инструкций по медицинскому применению лекарственных препаратов, изъятых из сумочки фрау. Сосредоточившись на важном занятии, подруга то и дело хмурилась, что обычно себе не позволяла. Полная бесстрастность на лице — внушительная фига мимическим морщинам. Это не мешало ей трескать бутерброды с деликатесами, запивая их кофейком. Сначала из своего, а затем и из моего бокала. В перерывах между пересменкой она бормотала прописные истины из инструкций, либо давала им комментарии.
На третьем круге ревизии стало окончательно ясно — подруга ищет и не находит к чему прицепиться, чтобы заклеймить позором платного врача, рекомендовавшего фрау выписанные им препараты для лечения стандартной гипертонии. В конце концов она смирилась и недовольно признала, что врач не дурак. Дура сама фрау. На протяжении последних двух недель испытывает приступы не иначе как пароксизмальной тахикардии с потерей сознания и до сих пор не проконсультировалась со своим эскулапом. Я зациклилась на термине «пароксизмальной». С ходу и не выговоришь. Не забыть бы…
— Мужь ему не очень множько доверяет, — признательно улыбнувшись, хлопнула глазами фрау, — Яков обещал показать меня хорошему специалисту. Мои приступы его пугают. Мы женаты почти два год, и он всегда такой заботливый.
— А вас, — жестко спросила Наташка, — вас эти приступы не пугают?
— Да меня — ага. Тожь. Тоже… — Голосок фрау ощутимо дрожал. От волнения она путалась в произношении все больше и больше. — Знаете, так внезапно начинают. Кажется, сердце выскочит, и сразу все темно. А потом опять норма. Как не бывать! Может, как это по-русски… Ну, болезнь привыкать…
— Результат акклиматизации? Маловероятно. И вы в таком состоянии решились лететь в Австрию? Одна, без мужа? — чувствуя, как насторожилась интуиция, поинтересовалась я.
— Я… лететь… — фрау смутилась. — Я не лететь в среду. Были проблемы… Не хотела говорить мужь, — она кинула быстрый взгляд на бабу Нюшу, но та, сложив на груди руки, смотрела в сторону окна. — Яков бы возражать. Я ему обещать, но хотела проверить… Все так странно…
