Перегудов усмехнулся:
— Не будем обольщаться, коллеги, — и постучал ногтем по своим наручным часам.
Остальные поняли и одновременно стянули браслеты своих наручных часов. У всех были разные — японские, швейцарские, а у Боцмана — старые командирские с гравировкой: «Капитану третьего ранга Василию Хохлову за мужество от командования Северного флота» — отцовский подарок.
Трубач достал из кармана свой старый, заслуженный армейский нож и без колебаний свинтил крышку своей «сейки»… тихонько засмеялся. Он назубок знал, как выглядит сверкающая начинка его японских «непотопляемых». Поманил друзей пальцем — молча показал тончайшую полупрозрачную пленочную пластинку, поблескивающую многочисленными золотыми прожилками. Потом так же быстро и умело открыл крышки остальных часов. Во всех оказались такие же крохотные невесомые полупрозрачные диски.
— Жаль… — задумчиво промолвил Николай. — Думаю, слаженный был секстет.
Нежным движением кончика ножа он отделил пластинки от часовых механизмов, закрыл и раздал товарищам часы. Последующие его действия немало удивили остальных.
Поманив их за собой, он вошел в кабину лифта, без труда дотянулся до се потолка, чуть облизнул языком одну из пластинок и приклеил ее к теплому черному обрамлению светящегося плафона над головой. А остальные пять пластинок, сложив крохотной невесомой стопкой, завернул в носовой платок и осторожно вложил во внутренний карман куртки.
Операции вскрытия были подвергнуты и пейджеры. Но тут сюрпризов умелец Трубач не обнаружил. Однако на всякий случай обесточил питание, вытащив маленькие батарейки.
— Ну вот, — с облегчением вздохнул он, — да здравствует свобода слова и гласность! Хотя бы на время. Напридумывали, сволочи! Читал я об этих херовинках, — показал он на кабину лифта, — но не перил. Оказывается, правда. Эта фитюлька — одновременно мини-микрофон и цифровой излучающий контур. Отсекает шумы часовой механики, передает речь и служит для пеленгации того, на ком часы.
Питается от тепла человеческого тела, антенной служит часовой корпус. Если часы снять — работает еще минут пять-шесть. Но в тепле и на солнце — сколько угодно. На кожаном ремешке дальность действия — триста метров, с металлическим браслетомкилометр. Со станции приема можно транслировать усиленный сигнал хоть на спутник и следить за всеми перемещениями интересующей персоны. Разве не гениально? Ну а сейчас маленький эксперимент. Если он даст положительный результат — значит, других «ушек» на нас сейчас нету. Уходим в темпе!
Они высыпали гурьбой из подъезда, перебежали через двор, вошли в подъезд дома напротив, поднялись на второй этаж и приникли к окну.
Начинало светать. В серо-голубом сумраке все казалось таинственным и тревожным, как в фильме ужасов.
— Засекаем время… — тихо сказал Трубач. И точно — минут через пять во двор медленно въехал знакомый микроавтобус «мицубиси», тот самый, что доставил их в эту часть города.
— Вот он, лапочка, — присвистнул Трубач. — Потерял сигналы с этих хреновин.
Как видите, наш симпатичный водила не так уж прост. Но на ту, в лифте, он должен сделать стойку… Минивэн проехал мимо подъезда, где Трубач демонстрировал им свою смекалку и оставил тончайший пленочный кружок на черном металле светильника в кабине лифта.
Увидеть и найти его там едва ли было возможно.
— Пусть поищет, — злорадно сказал Артист. Микроавтобус сделал несколько кругов по двору. Потом тот самый водитель выскочил из кабины и забегал взад-вперед мимо дома напротив, поминутно поглядывая на свои часы.
— Пытается запеленговать… — прошептал Трубач. — Ну давай, дед, давай… Чего мечешься?
Наконец водитель «мицубиси» уловил направление, скрылся в парадном напротив, пробыл в нем довольно долго и выскочил обратно во двор, явно растерянный и удрученный. Торопливо забрался в кабину своего минивэна, нервно газанул, так что взвизгнули покрышки, и вылетел со двора.
— Не нашел, — сочувственно вздохнул Боцман. — Спасибо, Колька, за представление. На старости лет подавайся в массовики-затейники, не прогадаешь.
— До старости лет дожить надо, — серьезно проговорил Трубач, глядя в сторону;
