— Ладно, кончай глазеть. А то прожжешь на мне дырку, — бросила она. — Название «поммери» мне знакомо. Наверняка твой принц, которого ты, конечно, в глаза не видел, потомок мадам Поммери? Это она полторы сотни лет назад начала производство такого шампанского. Скажи, ты хорошо зарабатываешь на рекламе?
Гай молчал, потрясенный не столько манерой говорить с ним, но осведомленностью девушки. Заметив его замешательство, Рамона улыбнулась так, как полагается улыбаться блондинке.
— Не бери в голову, Гай. У меня просто хорошая память. Я помню имена, даты, целые страницы текста, стоит мне однажды прочитать их.
— А… где ты прочитала о «поммери»?
— Мой дед Фрэнк гонит текилу и читает журналы, в которых пишут про разные напитки.
Она лихо подмигнула ему, потом, заметив пристальный ревнивый взгляд «королевы», встала на цыпочки и поцеловала Гая Гарнье в щеку. Она собралась уже отойти от него, потому что выяснила все, что хотела, но Гай неожиданно схватил ее за руку.
— Погоди, постой, — приказал он. — Сейчас мы покажем вместе с тобой, как надо пить это шампанское.
— А мы, значит, пьем неправильно? — раздался голос из угла, где сидела парочка с химического факультета. Перед ними валялись две пустые бутылки, а они поили друг друга из третьей.
— Нет, — твердо заявил Гай. Он взял две соломинки, откупорил бутылочку и вставил соломинки в горлышко. — Твоя голубая, моя красная. Начали!
Рамона наклонилась и первая взяла в рот соломинку. Гай тоже склонился над бутылочкой, и они столкнулись носами. Рамона почувствовала, как начинает разгораться тело, а вино, которое уже попало в рот и стремительно утекло по горлу, казалось, спешило залить этот огонь. Гай не сводил с нее глаз, они были совсем близко, очень близко, и она заметила, что у него глаза разного оттенка — один темно-карий, а другой чуть светлее.
Он волновал ее, это точно. Так, как не волновал ни один парень. А ведь он совсем не в ее вкусе. Рамона считала, что ее типаж — ровный, спокойный, немногословный американец, блондин-здоровяк, а не вертлявый французик. Кстати, такими она их и представляла, французских мужчин, хотя до сих пор не видела ни одного настоящего.
Когда закончилась бутылочка, Гай сразу открыл следующую. Они снова пили ее вместе, но уже сидя в уголке, не обращая ни на кого внимания.
Рамона не заметила, как все ушли и квартира Гая опустела. Не было даже приятеля Гая, с которым они вместе снимали жилье, тот ушел со своей девушкой.
Возбуждение, словно винные пузырьки, бурлило в крови. Рамона внезапно ощутила, какая у Гая горячая и нежная кожа. Его грудь, покрытая жесткими черными волосками, терлась о ее почему-то уже нагую грудь. Оказывается, Гай успел расстегнуть на Рамоне рубашку.
— Ты хочешь меня, хочешь! — смеялся он.
— Откуда ты знаешь? — прошептала она.
— Я знаю. Точно. Я тебе понравился сразу, признайся. Давно…
— Но… мы с тобой почти не были знакомы… — Рамона задыхалась, не понимая, как справиться с собой.
— Для этого не надо быть знакомыми. Нас влекла друг к другу наша кровь. Которую мы сейчас разжижали шампанским… Теперь желание растеклось по всему телу, — бормотал Гай, а она хватала ртом воздух.
— Но я…
— Не важно, я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить, — говорил он, а его рука нырнула за пояс джинсов Рамоны.
— Но я…
— Ты тоже будешь меня любить. Я знаю. — Он потянул язычок «молнии» вниз.
Его рука легла на живот Рамоны, от неожиданности она втянула его, и это движение оказалось слишком провокационным — рука Гая соскользнула с живота вниз и замерла на густых нежных волосиках.
Рамона едва не задохнулась.
— Перестань, вылезай, — прошептала она, но ее живот напрягся и снова округлился.
Гай тихо засмеялся.
— Но ты меня заперла там. — Он пошевелил пальцами, стараясь показать ей, что ему на самом деле не выбраться из плена, в котором он оказался.
— Сейчас я тебя отопру, — пробормотала она и принялась стаскивать с себя джинсы.
Но, как часто случается, благие намерения ведут совсем не туда…
Рамона оказалась без джинсов, и рука Гая теперь могла действовать совершенно свободно. Он засмеялся и прошептал ей на ухо:
— Вот об этом я и мечтал.
