Тихий говор, как ветерок, прокатился по людскому морю от вершин Безымянной горы до самых равнин: «Вот тот, что с левого края, это сын Алибека Толе-бий, в центре бий Казыбек, сын Келдибека, а справа Айтеке-бий, сын Сейткула…»
Толе-бий вышел вперед. Поднял свой посох, левой ладонью провел по длинной белой бороде.
Притих народ, напрягая слух.
— Это я, Толе-бий, обращаюсь к вам! Вы слышите меня, дети Великого жуза? — Голос старца прозвучал неожиданно твердо и звонко.
— Слышим!.. — прокатилось волной. — Говори, Толе-бий!
— Здесь, рядом со мной, стоят два седых льва степи, два зорких орла, два мудрых оратора, не знающих себе равных в искусстве слова; два человека, познавших Истину жизни и способных умом и прозорливостью своей всегда защитить справедливость от железной паутины зла!
Вот они, достойные Казыбек-бий и Айтеке-бий, осененные доверием народов Среднего и Младшего жузов! Мы все перед вами. Мы сыны и рабы ваши, и потому сегодня на этой священной горе, которую отныне потомки назовут Ордабасы[75], наше слово будет единым! Готовы ли вы выслушать нас?
— Говори! Говори, Толе-бий! — покатилось по степи. — Говори, Толе-бий! Мы исполним вашу волю! Мы верим вам! Мы верим вам!
— Дети мои, вглядитесь в небо… Сколько птиц летает над нами?! Орлы и стаи уток, коршуны и быстрокрылые соколы… Что их привело в эти края? Обилие воды, обилие пищи, щедрость нашей земли, — произнес старец. — Здесь их родина. Здесь их гнезда. Но пройдет лето, наступит зима. Птицы улетят в теплые края и долетят туда, если будут вместе, если будут в стае… Они вернутся назад, в родные гнезда свои, если будут вместе. Без стаи нет птицы, она погибнет в пути, станет добычей любого зверька!.. Не только птица, но и волк сильнее в своей стае! Ручеек бессилен, слаб, но когда из ручьев сливаются реки, то поток разрушает скалы! Народ мой! Как ручьи стекались сюда, на Ордабасы, наши караваны. Зачем они шли сюда? — голос старца стал еще тверже и громче. — Ответьте, люди, ваше слово!
— Единство! Единство! Единство! — покатилось волной над людским морем.
Старец поднял посох. Подождал, пока утихнут голоса.
— Нас сюда привело одно желание: подтвердить свое братство! Сила народа всегда была в согласии и единстве. Но разве мы не клялись в своем единстве двенадцать лет назад на горе Улытау?! Разве мы не скрепляли тогда кровью свою клятву?! Разве тогда не братались наши султаны, ханы и батыры, торе[76] и кара?[77] Так какого же единства вы хотите, люди?! Клятву дважды не повторяют!
…Мертвая тишина охватила Ордабасы с вершин до низовий. Молчал народ, молчали воины. Побледнели лица надменных ханов, переглянулись султаны, потупил свой взгляд Богенбай. Задумчиво глядели великие бии: «Куда клонит Толе?»
— Сегодня не клятва нужна, а битва, если мы хотим остаться народом! Нужен вожак для стонущей стаи, если мы хотим быть едины в бою. Сегодня мы должны избрать сардара и довериться ему, если хотим победы. Готовы ли вы принять такое решение?!
— Готовы! — крикнул Кенжебатыр.
— Готовы! — повторил Таймаз.
— Готовы, готовы, готовы! — батыры киргизов и каракалпаков, узбеков и туркменов, — все воины ответили великому бию.
— Я все сказал! Слово за тобой Казыбек-бий! — Толе умолк.
Под одобрительный гул народа на шаг вперед вышел прославленный бий Среднего жуза Казыбек.
— Дети мои, вы слышали древние слова о том, что весь свет наш принадлежит лютому бурану или сильному врагу! И еще предки говорили, что если пятеро едины, то достанут то, что недоступно десятерым, живущим врозь. Если нет единства среди шестерых, то и один сильный человек может отнять у них все — и скот и землю. Всегда был прав тот, кто силен. И сегодня, когда мы собрались сюда, на Ордабасы, как перекати-поле, согнанное страшным ветром со всей степи, когда мы, уповая на аллаха, ищем согласия меж собой и своего спасения в этом согласии, когда мы, потеряв свой скот, свои аулы, свою землю стали подобны загнанным зверям, — в этот день, здесь, рядом, в нашем Туркестане, в нашем древнем Сайраме, в Шаше и Чимкала господствует враг. Он сидит в наших домах. Его рабынями стали наши жены и дочери. Злорадству джунгар нет предела! Но есть ли предел нашему бесчестью?!
