Я хихикнула.
― Следи за своими словами, любовь моя, а то это окажется правдой, и придется продать машину, чтобы купить мне обручальное кольцо.
― Договорились. А мы уже приехали.
«Порш» замедлил ход и резко повернул в маленький неаппетитный двор, солнце слепо билось об пыль, две кошки спали на пустых бензиновых канистрах. Мы аккуратно закатились под синий навес в углу.
― Парадный вход в Дамасском стиле. Заходи.
Как-то не было похоже, что из этого двора можно куда-то войти. Стены без окон, запах кур и мочи. Но сбоку под аркой обнаружилась почти заваленная роскошная дверь с массивной ручкой. За ней ― темный коридор со светящейся аркой в конце, туда мы и направились.
Следующий двор, продолговатый, величиной примерно с теннисный корт. С трех сторон арки с проходами, с четвертой ― поднятая платформа под тройной аркой, что-то вроде сцены или маленькой внутренней комнаты. У стен скамейки. Это, значит, «диван» ― место, где встречаются и разговаривают восточные мужчины. И на западе часто гостиные устраиваются в таком традиционном стиле, когда диваны и стулья прижимаются спинками к трем стенам. Низкие столы. В середине двора ― фонтан. Пол голубой и белый. На стенах сине-зелено-золотая мозаика. Где-то пропела горлица. Апельсиновые деревья в кадках. В фонтане плеснулась рыба. Прохладно и пахнет цветами.
― Правда, красиво? ― сказал Чарльз. ― Что-то есть очень благодатное в арабской архитектуре. Поэзия, страсть, романтика, но и элегантность тоже. Она приводит в состояние душевного, а до некоторой степени и физического удовлетворения, как и их литература. Но ты должна увидеть мебель, моя спальня уставлена предметами из комнаты Синей Бороды.
― Представляю, видела во дворце Азем, все уложено жемчужинами, как в бородавках, или чисто викторианское, но сделано из больного артритом бамбука. Но ковры… Этот, и голубой на скамейке… Что, правда разрешают на них сидеть?
― Приступай. Думаю, Бен скоро придет, но он и так повторяет беспрерывно, что его дом ― мой дом. Чего хочешь? Чаю?
― Думаю, предпочла бы кофе. Что надо сделать, хлопнуть в ладоши и повелеть евнухам?
― Более или менее.
На огромном инкрустированном столе передо мной лежал медный колокольчик. Чарльз поднял его, зазвонил, потом нетерпеливо вскочил и бросился к фонтану, ждать. Я сидела на красивом голубом ковре, прислонившись к подушкам, и смотрела на него.
Ничуть не изменился. Когда мы были детьми, всегда считалось, что мы очень похожи, нас даже принимали за близнецов. Это всегда приводило Чарльза в ярость, он был подчеркнуто мужественным. А я восхищалась кузеном, как умеют только маленькие девочки, и мне было очень приятно. С возрастом сходство ослабело. Остались, конечно, общие черты ― темные волосы, высокие славянские скулы, немного горбатый нос, серые глаза. Теперь он стал на несколько дюймов выше меня и шире в плечах. От агрессивности подростка он перешел к небрежной элегантности, она ему подходила и была не менее мужественной. За время африканских путешествий он загорел, поэтому его глаза казались светлее моих, а может, это по контрасту с черными ресницами, которые по несправедливому капризу природы у него гуще и длинней. Красиво. Но иногда, думаю, сходство между нами должно бросаться в глаза ― повороты головы, интонации, движения…
А самая главная наша общая черта ― «испорченность», которую мы с радостью опять в друг друге увидели, ― раздражительный ум, иногда язвительный, уверенность в себе, рожденная не достижениями, а, боюсь, тем, что у нас слишком рано было все желаемое, страстное и сознательное отторжение всех связей, включая семейные. Мы называли это независимостью, но на самом деле это был почти смертный страх, что нами кто-то овладеет. И мы слишком чувствительны, то есть шкура у нас иногда слишком тонка, чтобы обеспечивать комфорт.
Наверное, нужно объяснить, что наши отношения всегда были ближе и одновременно дальше, чем между обычными кузенами. Во-первых, он мой не двоюродный, а троюродный брат, прадедушка общий. Во-вторых, мы вместе воспитывались с рождения, во всяком случае, с того времени, как начинаешь что-то запоминать. Не помню такого времени, когда бы я не делила все с кузеном Чарльзом.
