- Да это уж конечно, за такие бабки я могу сегодня вообще выходной себе устроить.
За дверью 30-й квартиры, обтянутой черным дерматином, слышался громкий спор, хохот и залихватский мат изрядно выпившего люда.
- Теперь мне, кажется, ясно, почему мамаша не желает слишком часто общаться со своим сынишкой, - нажимая кнопку звонка, поделился я своими соображениями.
- Круто гуляют, - согласился Ухов и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь коленом.
Как он и ожидал, она оказалась не заперта. С некоторой нерешительностью мы переступили порог и очутились в крохотной прихожей с газовой плитой и раковиной. Из нее выходили две двери: одна, как я понял, в туалет, а другая в комнату, из которой и доносился праздничный перемат гуляющих. Именно туда мы и зашли.
В довольно большой и чистой комнате, обставленной убогой мебелью, веселилось пять пропащих душ. Две полуголые бабы с загробным, лилово-фиолетовым цветом кожи и взлохмаченными прическами обслуживали трех мужиков аналогичного образа жизни. На единственной койке, стоящей перед фанерным столом, полулежала пара, видимо совсем недавно окончившая свои интимные дела. Трое остальных членов этой компании в качестве зрителей восседали на колченогих табуретках, пили водку и смачно обсуждали только что состоявшееся зрелище. По их изможденным физиономиям было понятно, что развлекаются таким образом они уже не первый день.
Наше присутствие их не особенно встревожило, они лишь немного удивились незнакомым лицам, и только один из сидящих на табуретке, небритый парень в трусах и в майке, соизволил спросить:
- Кто такие и почему без стука?
- Мы стучались, да, видно вы, не слышали, - как можно дипломатичней ответил я.
- А на хрена вы вообще сюда пришли?
- К тебе в гости, - делая шаг вперед, скрипнул зубами Макс.
- А кто ты такой? Я тебя не знаю, проваливай, пока я тебе тыкву не отшиб.
Погорячился мужик. Напрасно он так сказал. Не прошло и минуты, как все три джентльмена тихо лежали в одном углу, их дамы покоились в другом, а два сломанных ножа улетели в форточку.
- У кого еще появится желание отшибить мне тыкву, только шепните - и я весь к вашим услугам, господа, - удовлетворенный хорошо проделанной работой, очаровательно улыбнулся Макс. - Я не заставлю вас долго ждать.
- Зачем вы так? - растирая заплывающий глаз, заныл самый агрессивный гуляка, который-то и спровоцировал драку. - Что мы вам худого сделали? Сидели себе спокойно, отдыхали, а тут вы врываетесь и, не разобравшись, начинаете нас калечить. За что? И вообще, кто вы такие?
- Скоро узнаете, - многозначительно пообещал Ухов.
- Что вам от нас надо?
- Не что, а кто. Где Виктор Гаев?
- Еще лучше, - застонал мужичок. - Он уже больше месяца здесь не живет.
- Как это не живет? Ты мне лапшу на уши не вывешивай.
- Вот тебе крест, не живет он здесь. Я с ним месяц назад квартирами поменялся. Сам переехал сюда, а он вселился в мою двухкомнатную. Все честь по чести. Документы оформлял нотариус. А доплату он мне через фирму перегнал. Все законно.
- И какой же адрес твоей бывшей квартиры? - едва сдерживая смех, спросил я.
- Так это... Бульвар Свободы, дом 24 и квартира 24. А вы сразу калечить... Не разобрались и калечить. Вот я на вас в суд подам.
- Слушай, ты, козел одноглазый, там у тебя в подъезде лежит куча отличного дерьма, так вот, еще слово - и ты окажешься под нею. Ты хорошо меня понял?
- Лучше не бывает, - буркнул хозяин и спрятался за спины своих товарищей.
- Ну вот и отлично, люблю смышленых кретинов, - покидая новоявленный притон, заржал Ухов. - Ну что, Иваныч, рвем на бульвар Свободы. А почему ты такой грустный?
- Потому что грустно, оттого и грустный. И еще я подумал вот о чем: сознательно или по незнанию Нина Андреевна дала нам старый адрес сына?
- Не ломай голову, сейчас разберемся.
* * *
Подъезд дома номер 24 несказанно отличался от того, где мы только что побывали. Широкие и пологие марши лестниц, чистые оконные стекла и облицованные кафельной плиткой стены - все это благотворно отразилось на нашем настроении. Двадцать четвертая квартира находилась на втором этаже, и ее охраняла фирменная металлическая дверь со сложной системой замков.
