Родион Ильич, приехавший в одном из двух автобусов с гостями и администрацией автобазы прямо с озер, был весел и выглядел нарядно. «Все идет прекрасно», — думал он, оглядывая переполненный стадион. То и дело к нему подходили знакомые, друзья и поздравляли с заслуженной наградой. Неожиданно у него мелькнула тревожная мысль, и, извинившись, он отошел от собравшейся вокруг него группы.
Приближаясь к служебному корпусу, Родион Ильич услышал голос Совы, то и дело перебиваемый дружным смехом. В раскрытых дверях раздевалки «Водителя» стоял Кравцов и что-то объяснял центральным защитникам.
Коридор, судейская — все потонуло в запахах камфарного масла и растираний. Стучали мячи. Кто-то, высоко выпрыгивая, тяжело опускался на деревянный пол.
Родион Ильич решительно распахнул дверь раздевалки с надписью «Гости», и тут же ему пришлось сыграть головой — прямо в него летел мяч.
Разминавшиеся футболисты дружно повернулись к неожиданному гостю. Карташ как-то рассеянно поздоровался с ними и, обращаясь к сидевшему напротив Звонареву, торопливо сказал:
— Гена, надеюсь, вы понимаете, что школа — пройденный этап, завтра вы получите обещанный сюрприз, и престиж автобазы должен быть для вас главным. Сегодня, так уж получилось, в игре равных победа должна быть за «Водителем», у нас большие гости, праздник.
— Ясно, Родион Ильич, не беспокойтесь, все будет как по нотам, — ответил Звонарев.
— Ну, вот и хорошо, — как-то устало выдавил из себя Карташ и поспешил из раздевалки.
Секунду в комнате стояла гнетущая тишина.
— Звонарь, что означает обещанный сюрприз? — спросил Прокурор.
— Тебя это не касается.
— В таком случае ты, может, объяснишь, что означает «все будет как по нотам»?
Защитник поднялся во весь свой каланчовый рост и, обращаясь к вратарю, ответил:
— Ясно как день, играть нужно почти по бразильской системе, забивать на гол меньше, чем противник.
— На меня можете не рассчитывать, я в поддавки играть не умею, — сказал Прокурор, забирая из-под чьих-то ног мяч, и двинулся к двери.
Выходя в коридор, он успел переглянуться с Булатом Исановым, с которым дружил с детства. Прокурор был уверен, что даже если вся команда решит отдать игру, центральный защитник приложит все силы, чтобы прикрыть ворота.
— Ветер жизни бьет в лицо с разбегу, — хихикнул огненно-рыжий Яшка Мартенс, весельчак и балагур в команде.
Но никто даже не улыбнулся. Молчание прервал Звонарь.
— А самосвалы, на которые мы завтра сядем, думаете, за красивые глаза он нам дает или за твои рыжие кудри, Яшка? Что, желающих сесть на них не найдется? Да в эту осень до самых снегов вывозили хлеб из Домбаровки, сколько машин побилось. Парторг хлопотал о самосвалах для передовиков, но хозяин сказал: «Забудьте про машины, их не существует, это мой личный резерв». А знаете, чего он хочет? Выиграть новое хрустальное ведро, помните, уже замахнулись на него прошлой осенью, да руки оказались коротки. Какое нам дело до его тщеславия, машины он нам дает, а уж если выиграем эту роскошную плевательницу, наверняка получим, когда надо будет, квартиры в коттеджах. — Игорь вытер вспотевшую от волнения шею.
— Противная у тебя философия, — сказал Булат и тоже потянулся к выходу.
Еще не успела закрыться за ним дверь, как все повернулись к капитану. Хамза от неожиданного внимания встал.
— Чего вы ждете от меня? Это не школьное собрание, где нам подавали готовое решение и оставалось скопом проголосовать. Это уже жизнь, и решение должен принять каждый сам. Что касается меня, Звонарь, можешь не рассчитывать. А как остальные, не знаю. Игра покажет, кто какое принял решение.
В коридоре раздался свисток судьи. Пора! В раздевалке еще с минуту стояло тягостное замешательство.
— Вы не слышали свистка? — спросил возникший на пороге судья.
— Привет, Лимонадный Джо, — сказал судье Геннадий и, проходя, фамильярно обнял его за плечи.
Судья Джемал Читаури заведовал в местном промкомбинате лимонадным цехом и не обижался на прочно приставшее к нему прозвище.
Команда молча построилась за воротами и по сигналу судьи без обычных шуток побежала к центральному кругу для приветствия.
