— И фифочка в передней для куража административного?
— Секретарша, дорогой! Не придирайся — положена по штату. Правда, я тут семейственность маленькую развел. Ворчать не будешь?
— Нарушаете?
— Ага. Технический секретарь Зоя — невеста Павлика.
— От души поздравляю вашего сына. Он здоров?
— Как бык!.. Вот посмотри, в каких условиях я теперь работаю. — Горюнов погладил синенькую кнопку на столе, подмигнул Донскову и решительно утопил кнопку пальцем.
Дверь кабинета открылась почти мгновенно, и на пороге возникла Зоя, пухленькая, быстроглазая.
— Я слушаю, Михаил Михайлович!
— Гм… Чаю и бутерброды.
— Есть!
— Погоди… и это… ну, понимаешь?
— Не положено!
— Уволю!
— Есть!
— Как Богунец, отвечает! Юбочка для невесты не коротка? — пошутил Донсков после ухода Зои.
— Она еще девчачьи донашивает. Богунец теперь командир нового звена.
— Тоже новость. Не рано?
— В самый раз. Когда Николай с Наташей уехали, он потускнел. Серьезным стал. От Руссова ни на шаг.
— То есть переменился к лучшему.
— А я никогда не взвешивал чьи-либо качества на точных весах. Это невозможно. Бюрократического субъективизма всю жизнь боюсь. Мы все — просто люди. Доверие…
— Такое, например, как было у нас к Ожникову.
Горюнов не среагировал на выпад и продолжал свою мысль:
— Доверие нужно каждому. Даже хронического лентяя оно может излечить. Через него, как через увеличительное стекло, лучше рассмотришь человека. Помнишь изречение Антона Богунца на дне рождения Батурина: «Один за уйму дел — вдруг сел, другой — взлетел. Что лучше, выбирайте, детки: земля с высот иль небо в клетку?» Только в деле раскрывается человек. Дай взлететь и посмотри, сможет ли расправить крылья.
— Спорная позиция. Ожникова в кривой полет выпустили, наверное, именно с такого трамплина.
Зоя на подносике принесла чай и бутерброды. Рядом с горячими стаканами стояла рюмочка коньяка. Она поставила рюмку перед Донсковым- Горюнов вопросительно посмотрел на секретаршу и хотел что-то сказать, но она, изящно изогнув тонкую руку в кисти, как бы прикрыла ему рот:
— Не положено!
— Ты знаешь, что я тебе скажу…
— А я передам врачу!
— Во! Испугала!.. Ладно, выметайся!
— Есть!
— Какая исполнительная секретарша! — округлил глаза Донсков и, демонстративно причмокивая, потянул из рюмки коньяк.
— Я еще с ней поговорю! — проворчал Горюнов. — Печень у меня зашалила, понимаешь!.. Кстати, мы об Ожникове заговорили. Виделся я с ним у следователя. За спасение от зубов росомахи он почему-то ненавидит тебя люто! Странно! Правда, здесь, — Горюнов дотронулся до лба, — у него не все на месте. Врачи говорят, надолго. Тихое…
— Сам себя сожрал. С юности начал…
— Вы, оказывается, давно знакомы с ним.
— Вечность! Помните, я рассказывал, как Ожников твердил в лесу: «Ты не узнал меня, Донсков. Ты не узнал меня…» Понял его бред, когда личное дело полистал, фотографии его ранние посмотрел и бритым в больнице увидел. Даже фамилию переделал, жук! В сорок третьем он отирался на складе запасных частей Саратовской планерной школы и назывался Фимой Мессиожником.
— А ты знаешь, что он прятал в кладовке?'
— Слышал.
— Такое видеть надо! Уникальные произведения искусства, старинные вещи. На несколько миллионов, эксперты говорят!.. Вот он и сидел как на раскаленных углях: узнаешь ты его — не узнаешь?
— Мог бы уехать.
— Писал заявление об увольнении, через неделю забрал его обратно. Может быть, уже тогда решил отправить тебя в мир иной?
— Он мог и умел бороться за себя. Из маленького слюнтяя Фимы вырос бульдог с мертвой хваткой.
— Хватка, да! На себе испытал, — покачал головой Горюнов.
— И действовал нагло, смело.
— Что ты! Не раз убеждался в его трусости, особенно физической. Однажды порезал палец, так ныл дня четыре, боясь заражения крови. Врача из терпения вывел. Но даже трус, приняв наркотик, может натворить черт те что!
— Недооцениваем таких, как он, Михаил Михайлович. К сожалению, не только мы с вами. Наркотики Ожников вряд ли принимал, — усомнился Донсков.
— Один взгляд на сокровища мог быть для него сильнейшим возбудителем. Ох, как грязно все это, Максимыч!
— Эксперты уверяют, что многие из мессиожниковских сокровищ далеко не высшего класса, особенно приобретенные им в последнее время.
