Виолетта ошарашенно застыла с открытым ртом. Такого она не ожидала. Но на раздумья не было времени.
— Боюсь, после всего, что произошло… что мне пришлось пережить… мне кажется, я потеряла ребенка.
Шериф, похоже, ждал чего-то в этом роде, и на лице его не отразилось и тени удивления. Доктор нахмурился:
— Тогда мне тем более стоит осмотреть вас, миссис Клайн. Иногда подобные вещи приводят к воспалительному процессу. Наш добрый шериф проявил вполне обоснованное беспокойство.
Виолетта прекрасно понимала, что «добрый шериф» пытается загнать ее в ловушку. Теперь он стоял на пороге и улыбался ей, уверенный, что поймал ее на лжи. Доктор шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
— Снимите, пожалуйста, платье, — попросил он. Руки Виолетты судорожно сжали воротник. Врач был стар, но тем не менее он был мужчиной.
— Уверяю вас, я в полном порядке и в осмотре нет необходимости.
— Врач здесь я, миссис Клайн. И если с вами действительно все в порядке, я буду рад сообщить вам об этом.
— Я… плохо себя чувствую, когда ко мне прикасается мужчина… — пролепетала Виолетта, надеясь, что доля правды в данном случае может помочь.
Доктор вздохнул:
— Мне известно, что вы провели ночь наедине с преступником. Зная людей этого сорта, могу предположить, что он позволил себе многое…
«Это точно», — с тоской подумала Виолетта. Многое, но она не отказалась бы это повторить! Теперь ей больше не снились кошмары, теперь она грезила о Грегори, вспоминая прикосновения его рук, его поцелуи… По утрам она просыпалась, чувствуя, как ноют от напряжения соски. И не только соски — все ее тело жаждало вновь ощутить его прикосновение.
Поэтому в легкую вопросительную паузу, которую сделал доктор, она вставила только короткое «да». Врач печально покачал седой головой.
— Мне жаль вас, но этот случай делает осмотр жизненно необходимым. Этот человек мог быть болен…
— Говорю же вам, я… мне это неприятно…
— Я буду действовать очень осторожно и насколько возможно быстро, — заверил ее врач. — И учтите, — добавил он тверже, — шериф отнесется к вашему отказу с большим подозрением.
У шерифа уже и так было вполне достаточно оснований для подозрений. Человек, которого она назвала своим дядей, не давал о себе знать. Ее мужа, который, по ее словам, был то ли ранен, то ли убит, не удалось найти ни живым, ни мертвым. Выбора у нее не было, и Виолетта дрожащими пальцами принялась расстегивать платье.
Осмотр она выдержала с трудом. Ощущение чужих рук, которые касались ее в самых интимных местах, оживило ее самые худшие воспоминания. Единственное, что ее утешало, — доктор действительно был осторожен и все закончилось довольно быстро.
— Ну вот, — улыбнулся мистер Моузли, — теперь вы можете одеться…
И тут раздался стук в дверь. Несомненно, это был шериф, которому не терпелось уличить ее во лжи.
— Одевайтесь, я скоро вернусь. — Доктор пошел к двери, а Виолетта поспешно натянула платье и теперь сражалась с пуговицами. Не успела она закончить, как в комнату вошел человек. Колени ее подогнулись, и она без сил опустилась на кровать.
— Дядя Майлз, — прошептала она.
— Виолетта, девочка моя, слава Богу, с тобой все в порядке! — Он протянул руки, и она, рыдая, упала в его объятия. Наконец она вытерла слезы и увидела стоящего в дверях хмурого шерифа. Виолетта улыбнулась ему.
— Эта женщина действительно ваша племянница? — подозрительно спросил он.
— Конечно, она моя племянница! — сердито ответил Майлз. — И я хочу знать, что здесь происходит, черт возьми?
— Это долгая история, дядя Майлз, — вздохнула Виолетта. — Может быть, добрый шериф даст нам возможность остаться вдвоем, чтобы я могла тебе все рассказать.
— А где Грегори? — Майлз растерянно оглядел комнату.
Комок в горле не позволил Виолетте ответить сразу, и шериф опять вмешался:
— Ее муж?
— Ее… — Глаза Майлза расширились.
— Муж, — твердо произнесла Виолетта, выразительно взглянув на него. — Боюсь, его уже нет в живых! — Слезы опять выступили у нее на глазах.
— Нет в живых? — Майлз выглядел искренне расстроенным, и это было весьма кстати. — Но как… и почему это случилось?
— Его застрелил грабитель, который напал на нас, — объяснила Виолетта. — Пожалуйста, — она повернулась к доктору и шерифу, — позвольте мне самой сообщить дяде печальные новости.
