— Остынь, парень, — сказал он. — Мне не нужны ваши деньги.
— Она с вами? — спросила одна из девочек. — Я не успела поблагодарить ее за то, что она нас спасла.
— Нет, ее здесь нет, — покачал головой Грегори.
— Но она в безопасности? — взволнованно спросила девушка. — Она собиралась убить Вегу, но мы не знаем, удалось ли ей… Если ее схватили, то мы должны вернуться и попытаться ей помочь. Это самое меньшее, что мы можем для нее сделать.
Грегори не мог послать девочек обратно в ад, к отвратительному дьяволу, который их мучил. Он считая, что их судьба его не касается. Но Виолетта решила иначе. И теперь он тоже в ответе за этих детей. Ложь далась ему легко и прозвучала убедительно:
— Она уже далеко отсюда.
— Я сразу поняла, что вы особенный. — Смелая девушка улыбнулась ему. — Ну, еще когда вы дали мне те деньги просто так… Вы и Виолетта подходите друг другу, потому что вы оба — необыкновенные люди…
«Ну да, — горько подумал Грегори. — Мы оба не такие, как все, — мы ненормальные». Последние два дня его все навязчивее одолевало поистине самоубийственное желание — вернуться в Индепенденс и попытаться вытащить Виолетту из тюрьмы. На это решится только сумасшедший. Впрочем, Виолетта уж точно могла бы решиться на такое…
— Мне надо ехать, — заявил он парню. — Большую часть припасов я оставлю вам. Сидите в шахте, пока не убедитесь, что Вега и его люди бросились по моему следу. — Он посмотрел в глаза юноше: — Надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы позаботиться о девочках?
Парень встал, расправил плечи и бесстрашно выдержал его взгляд.
— Я и сам убил бы Вегу, если бы мне не надо было заботиться о них. В пятидесяти милях отсюда есть ферма. Она принадлежит моей семье. Девочки будут там в безопасности. Они смогут у нас жить, пока не решат, что хотят делать дальше.
Грегори кивнул и начал собирать вещи. Юноша произвел на него хорошее впечатление. Пожалуй, он и впрямь доведет девчонок до фермы.
— Надеюсь, я встречу когда-нибудь человека, похожего на вас, — обратилась к Грегори робкая девушка со светлыми волосами. — Настоящего человека, который не будет бить меня просто потому, что день не задался.
— Обязательно встретишь, — улыбнулся ей Грегори.
Мысль о том, что пришлось пережить этим девочкам, наводила на него тоску. Бедняжка, зачем ей встречать такого, как он… Грегори решил, что поедет открыто, чтобы погоня увязалась за ним. Но вот только он еще не решил, куда ехать — вперед по дороге с украденными деньгами к новой счастливой жизни или назад, в Индепенденс.
Тюремная камера напоминала Виолетте одну из каморок в доме Веги. Она сидела на тощем матрасе, подтянув колени к груди. Пока ей была дарована передышка. Вега и помощники шерифа отправились искать девушек и Грегори. Виолетта молила Бога, чтобы их постигла неудача.
Прошло два дня. Виолетта надеялась, что отсутствие Веги хороший знак — значит, его поиски не увенчались успехом. Шериф приносил ей хлеб и воду. И подолгу пристально разглядывал ее, словно пытаясь определить, какой длины понадобится веревка… А может, и о том, как он сможет поразвлечься с ней перед казнью.
— Ты была одной из девочек Веги?
Виолетта подняла глаза и посмотрела сквозь прутья решетки. Шериф сидел за столом и беззастенчиво рассматривал ее. Она не стала отвечать. Зачем? Ей нечего было сказать этому человеку. Когда она жила в Индепенденсе, шерифом был другой. Вега платил ему, да и этот тоже наверняка берет взятки. Иначе Виктор уже вылетел бы из города.
— Ты храбрая женщина — не побоялась разозлить Вегу, — продолжал шериф. — Если он не найдет ни девочек, ни денег, тебе придется туго.
К этому ей не привыкать. Просто теперь это будет труднее пережить — после того, как она узнала, какой прекрасной может быть жизнь. Майлз Трафтен избаловал ее, и не только тем, что приучил жить в окружении хороших вещей.
Нет, самое страшное было — привыкнуть жить среди хороших людей, а потом вернуться сюда. Майлз и Лайла позволили ей почувствовать себя любимой, нужной, то есть нормальным, полноценным человеком. А она отплатила им злом, превратившись в подобие своего отца, — она грабит банки и пыталась убить человека. И вот теперь оказалась в тюрьме без надежды на свободу.
