_______________
* Э л. Х е н т и н г т о н. Исследование Туркестана. Экспедиция
1903 г. Вашингтон, 1905 (на англ. языке).
Много лет спустя, в советскую эпоху, работая в московской Ленинской библиотеке, я встретил эту книгу, а также обнаружил другую работу Хентингтона - "Пульс Азии"; в приложении к ней были указаны все его научные работы, в том числе и "Исследование Туркестана" ("Соленые озера Персии"), и сообщалось, что Эльсворс Хентингтон - профессор естественной истории Гарвардского университета. Там же были приведены имена его жены (не Елены!) и семи детей.
Отец Хентингтона, известный бостонский пастор, воспитал сына своим верным последователем, и Эльсворс был высоконравственен и очень религиозен, никогда не расставался с Библией, напечатанной мелким шрифтом в одном томе карманного формата, и каждый день ее перечитывал.
Насколько я успел разгадать его характер, Хентингтон относился к русским, за редким исключением, презрительно, тщательно скрывая такое отношение под напускной вежливостью. По его убеждению, все русские были развратны, нечестны, безбожны, и потому дружить с ними не следовало.
Вообще мы, русские, были для него нацией "второго сорта", а "первоклассными людьми" являлись сперва американцы, а затем англичане. Достоинства русских Хентингтон предпочитал не замечать, говоря, что "русские - азиаты, обладающие всеми недостатками, характерными для азиатских народов".
Меня Эльсворс считал недостаточно и религиозным, и серьезным.
Его отношение к "азиатам" особенно проявлялось, когда он сердился. Тогда выдержка изменяла Хентингтону, и он начинал кричать, что "в Америке все лучше!", а всех "восточных" людей называл "хэмбог" (обманщик).
Для моих отношений с Хентингтоном характерен такой эпизод. Однажды, в середине пути, еще в Сеистане, когда выяснилось, что мои средства кончаются, а новых денежных поступлений в скором времени не будет, я объяснил это печальное обстоятельство Хентингтону и, так как мы продолжали делить все расходы пополам, спросил, как будем действовать дальше.
Эльсворс ответил: "Я могу снабдить вас небольшой суммой, достаточной для возвращения в Асхабад. Но дальше по Персии я поеду один..."
Мне кажется, что при путешествии двух русских друзей между ними существовала бы более тесная взаимная выручка и поддержка и совместное путешествие не смогло бы прерваться по такой причине.
В этом путешествии мы оба относились друг к другу по-товарищески, но в дальнейшем наши пути разошлись. Десять лет позже поездки по Персии, работая корреспондентом СПТА* в Констатинополе, я написал Хентингтону в Америку и получил вежливо-холодный ответ. На том закончились наши отношения.
_______________
* С П Т А - Санкт-Петербургское Телеграфное Агентство,
предшественник советских РОСТА и ТАСС.
4. "АЛЛАХ НАС НЕ ПОКИНУЛ!.."
Караван нашей экспедиции выступил в путь из Серахса в середине ноября 1903 года, намереваясь использовать для путешествия тот осенне-зимний период года, когда после испепеляющей жары летних месяцев в Средней Азии наступает прохладная пора, а ночами подмораживает. Это время наиболее пригодно для людей и животных при дальних экспедициях по пескам и пустынным скалистым местностям.
"Далекий путь заставляет меня быть крайне осторожным", - написал я в Асхабад перед выступлением экспедиции из Серахса. И первые же дни путешествия оправдали эти опасения, развеяв некоторые планы и надежды.
Путь по иранской земле начался с Зюльфагара, ущелья, где скрещивались границы трех государств: России, Персии и Афганистана. Оттуда караван направился на юг вдоль персидско-афганской границы. В пути мы придерживались системы, по какой то шли пустынными равнинами, то - иногда - останавливались в редких персидских селениях.
Вдвоем с Хентингтоном, я на вороном Моро, а Эльсворс на кауром иноходце, мы часто отъезжали в сторону от каравана, следовавшего намеченным путем, и осматривали местность.
Однажды, сбившись с пути, мы углубились на несколько километров в Афганистан, где нас окружили и задержали афганские крестьяне, поправлявшие арыки. Нас сопровождали только два джигита, а караван по иранской земле продолжал свой путь к ночлегу.
