Темные с сединой волосы оттеняли ее лицо, былые формы и выражение которого, как и у ее мужа, скрывались под маской жира. Однако, белый халат, обтягивающий ее массивную фигуру, был чистым и крахмальным.
— Фред дома?
— Кажется, нет, — она глянула над моим плечом в направлении улицы. — Я не вижу его машины.
— Когда можно ждать его возвращения?
— Трудно сказать. Фред учится в университете, — она сообщила об этом таким тоном, словно этот факт был единственной гордостью ее жизни. — У него все время меняются часы занятий. Кроме того, он работает в музее, и его туда часто приглашают. Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Возможно. Нельзя ли мне войти?
— Лучше я выйду к вам, — решительно заявила она. — У нас ужасный беспорядок. С тех пор, как я возобновила работу, у меня совсем не остается времени на дом.
Она вытащила массивный ключ, торчавший в двери изнутри, и, выйдя, повернула его за собой. Я начал подозревать, что в периоды запоя она запирает своего мужа в доме.
Вместе со мной она спустилась с крыльца и подняла глаза на облезлый фасад.
— Снаружи на него тоже не стоит смотреть. Но я ничего не могу с этим поделать. Это собственность клиники, как и остальные дома, — в будущем году его должны снести. Всю эту сторону улицы собираются превратить в автомобильную стоянку, — она вздохнула. — Понятия не имею, куда мы денемся. Цены растут, а мой муж — инвалид...
— Мне очень жаль...
— Вы о Джерри? Да-а... мне тоже жаль... Когда-то он был сильным деловым человеком. Но некоторое время назад он пережил нервное потрясение — еще во время войны — и так и не смог прийти в себя. Ну, и пьет он слишком много. Впрочем, не он один... — задумчиво добавила она.
Мне нравилась откровенность этой женщины, хотя она производила впечатление особы достаточно суровой. Я невольно подумал о том, что, по странному стечению обстоятельств, именно мужья медсестер часто становятся инвалидами...
— Ну, ладно. Не расскажете ли вы мне, зачем вы приехали?
— Собственно, я просто хотел бы поговорить с Фредом.
— О чем?
— Об одной картине.
— Да, это его специальность. Фред может вам рассказать о картинах все, что вы хотите знать... — неожиданно она оставила эту тему, словно та ее пугала, и произнесла уже другим, тихим и неуверенным, голосом: — У Фреда какие-то неприятности?
— Надеюсь, что нет, миссис.
— Я тоже надеюсь. Фред — приличный мальчик, он всегда был таким. Я хорошо его знаю, ведь я его мать, — она бросила на меня долгий подозрительный взгляд. — Вы не из полиции, сэр?
— Я журналист. Собираюсь писать статью о художнике по имени Ричард Хантри.
Она вдруг вся сжалась, словно почувствовав угрозу.
— Понимаю...
— Кажется, ваш сын специалист по его творчеству?
— Я в этом не разбираюсь, — ответила она. — Фред интересуется многими художниками. Он намерен зарабатывать этим на жизнь.
— В качестве хозяина галереи?
— Он хотел бы дорасти до этого. Но для этого необходим капитал. А мы даже не хозяева дома, в котором живем...
Она подняла глаза на старый высокий дом, словно он был источником всех ее тревог. Из окошка вверху, под самой крышей, словно узник из башни, за нами наблюдал ее муж. Она махнула ему рукой, словно метнув ядро, Джонсон исчез в темноте за стеклом.
— Меня преследует мысль, что в один прекрасный день он выпадет из какого-то из этих окон... Бедняга, он до сих пор страдает от последствий войны. Иногда просто валится без сил на пол. Я порой думаю, не должна ли я вернуть его снова в клинику для инвалидов войны, но духу не хватает. Он намного счастливее здесь, с нами. Фред и я очень тосковали по нему, а Фред из тех молодых людей, которым нужен отец...
Ее слова были необычайно откровенны и трогательны, но произносила она их абсолютно равнодушным тоном и при этом вглядывалась мне в глаза, будто стараясь прочитать, какое впечатление производит на меня сказанное. Я пришел к выводу, что она тревожится о судьбе своего сына и старательно создает видимость теплого семейного гнезда.
— Вы не знаете, миссис, где бы я мог найти Фреда?
— Понятия не имею. Он может быть в университете, в музее и в любой другой точке города. Он очень активный человек и постоянно в бегах. Если все будет хорошо, то весной будущего года он должен защищать диплом. Я уверена, что ему это удастся!
