Голубой дымок вигвама - страница 15
Перед крайним домом сидели знакомые ребята. Но стоило только Михе войти в деревню, как ребята сорвались и бросились бежать от него.
«Неужели я такой страшный?» — удивленно подумал Миха и, приоткрыв глаз, посмотрел на убегающих ребят.
Около колодца Мишка увидел свою тетку Матрену.
— Тетя, меня не искали?
Тетка выпустила из рук обтертый шест журавля и, сшибая стоявшие возле колодца ведра, понеслась прочь. За Михой бежали сзади ребята и громко кричали:
— Подари шар! Чем надул?
До школьной пасеки осталось недалеко, когда Миха споткнулся и упал. Пчелы нашли в майке выход и вырвались. Несколько штук догнали убегающую тетку Матрену, а другие бросились на ребят.
Деревня огласилась плачем и визгом. Миху облепили пчелы. Но он, не обращая внимания на укусы, зажал рукой горловину майки. Пчелы перестали вылетать.
На школьной пасеке работала староста кружка юннатов Валя Звонкова. Девочка в больших роговых очках училась в шестом классе.
Бегущий с желтым шаром в руке мальчишка был очень похож на Миху Тарлыкова, но в то же время был не он. Девочка оцепенела. Страх оказался таким сильным, что она побежала.
— Звонкова, стой! — гневно закричал Миха. — Я Тарлыков Мишка. Витаминный рой поймал. Замучился.
Девочка услышала голос Михи Тарлыкова, и это ее успокоило. Посапывая от страха, она осторожно приблизилась.
Миха уже ничего не видел и, как слепой, шарил рукой. Несмотря на все его старания, глаза больше не открывались. Он потянул носом, но не почувствовал запаха горящих гнилушек в дымаре.
— Дымарь тащи! Сетку надень!
Подбежали ребята с дымарями. Тонкие струйки густого дыма ударили с разных сторон, и Миха громко зачихал.
Но ребята не обращали на него внимания и пересаживали из желтой майки рой в улей.
— Растяпа! — ругалась Валя Звонкова. — Шиповниковый рой упустил! Григорий Спиридонович честил тебя, страсть!
— Я бы не упустил, — оправдывался Миха. — Я зеленого лука утром натрескался!
— А вдруг ты другой поймал? — сказал Вовка Кругликов. — С колхозной пасеки тоже один рой улетел.
— Это наш, шиповниковый, — упрямо твердил Миха. — Я за ним бежал. На реке поймал. Без Кольки бы не управился. Он сын лесничего. Бобр у них убежал.
— Какой бобр? — спросила Валя.
— Зверь такой. Привезли разводить, а он убежал. Искать надо!
— Нам зачем? — сказала девочка. — Пока своих дел хватает.
— Что ты понимаешь! Браконьеры могут убить. Поняла? Искать надо по реке.
— Григорий Спиридонович идет! — крикнул Вовка Кругликов, заметив высокую фигуру учителя ботаники. — Григорий Спиридонович, Миша Тарлыков нашелся. Догнал рой.
Миха обрадовался появлению любимого учителя и торопливо принялся рассказывать о своей встрече с Колькой Синицыным на реке, об убежавшем бобре. Но учитель остановил его.
— К фельдшеру надо. У тебя температура. Я с ребятами пойду на реку.
Миха не заметил, как из узких щелей выкатились слезы и заскользили по опухшим щекам.
— Ты чего? — удивился учитель. — Сегодня полежишь дома, а завтра с нами на реку! Валя Звонкова, собирай ребят по цепочке.
Глава 7. Стремянная щука стареет
Темнобурый, как ни старался, не мог спокойно заснуть под вымытым корневищем березы. Слишком много долетало сюда незнакомых звуков. И все они пугали его. Ночью спокойнее.
Приглядевшись, он заметил свешивающиеся корни. Они напоминали прутья клетки, из которой ему случайно удалось убежать. Не раздумывая, бобр пустил в ход острые резцы. Нельзя сказать, чтобы корни были очень вкусные и доставляли большое наслаждение сладкоежке, но все же он немного закусил.
Скоро бобр успокоился. Усталость и волнение взяли свое, и глаза стали слипаться. Не успел Темнобурый спокойно заснуть, как сильный удар по воде разбудил его.
Бобр насторожился. Маленькие ушки нервно задвигались: он несколько раз потянул носом. Но подозрительных звуков не услышал.
Виновник произведенного шума, лобастый голавль, второй раз вылетел из глубины и схватил пролетавшую над водой маленькую стрекозу со слюдяными крылышками и тут же ушел в глубину.
Темнобурый заметил рыбу. Она показалась ему молнией. Блеснувшая на солнце чешуя ослепила. Бобр недовольно завозился и стал укладываться спать. Долго он не находил места для хвоста. То вытягивал его на песке, то поджимал под себя, как обычно делал зимой, чтобы не отморозить. Наконец удалось выбрать лучшее положение, и он смежил мохнатые веки. Но сделал это напрасно: не знал, что в омут зашла большая стая голавлей и остановилась на своем любимом перекате. Время было жаркое, бабочки и стрекозы летали низко над водой, и голавли, поминутно вылетая из воды, хватали их на лету.
