Некоторые списки «Беседы» содержат уникальные сведения о славянских богах — Перуне и Хорее. Хитроумный книжник-двоеверец даже им нашел место в христианизированной картине мира — в качестве «ангелов» грома и молнии. При этом первого назвал «эллинским старцем», а второго — «жидовином». Перун действительно представлялся стариком, «эллинское» же в Древней Руси было синонимом языческого. «Хоре» — второе имя Даждьбога-Солнца. Он, очевидно, был также и громовником: на летописной миниатюре солнце показано извергающим молнии, а на древнерусских топориках-амулетах сочетаются символы солнца и молнии. «Жидовином» Хоре назван, возможно, из-за своих восточных корней: имя его — иранское (сарматское). Возможно также, что русский книжник попросту спутал Хорса с ветхозаветным Нахором, братом Авраама (в другом списке вместо «Хоре» стоит «Нахор»).
В «Беседе» Бог создает Адама весной, в марте, и вся природа приветствует первочеловека. В Древней Руси Новый год начинали с новолуния, близкого к весеннему равноденствию, обычно в марте. С мартовским Новым годом конкурировал принесенный из Византии сентябрьский. Но в иранском мире Новый год (Науруз) отмечался и отмечается именно весной, около весеннего равноденствия. В частности, весной справлялся скифский праздник, описанный Геродотом. Отмечали его, напомним, и праславяне (скифы-пахари). Начало года в мифологическом мышлении отождествлялось с началом мира.
В «Прении» космогонический диалог ведут православный философ Панагиот («всеосвященный») с кардиналом Азимитом. («Азимитами» ругали в Византии католиков.) Убедившись в глубоких знаниях Панагиота, католик признает превосходство православной веры. Нетрудно, однако, узнать за этими персонажами древних Велеса и Волота, хотя содержание их беседы связано с «Голубиной книгой», пожалуй, лишь общей темой происхождения и устройства мира.
Мир, по Панагиоту, многослоен. Порядок же космических слоев-ярусов таков: свет незаходящий — божество на престоле — огонь — тьма — вода — небо — эфир (воздух) — земля — вода — тьма — огонь — бездна (тартар). Заметим, что здесь, как и в «Голубиной книге», земля плавает на водах. Не упоминаются лишь киты-атланты. Зато в «Слове о зачатии» и «Беседе» землю на себе несут 33 кита. Однако в «Слове» присутствует и другая многоярусная схема: хрустальное небо — железные столбы — земля — камень — железные столбы — ад — воздух (тартар). Согласовать эти схемы, впрочем, нетрудно, если вспомнить изложенный в этих же апокрифах миф о ныряющем демиурге. Дно изначального («Тивериадского») моря, на которое нырял сатана за материалом для земли — это и есть «камень» с заключенным в нем «адом» («тьмой» и «огнем»), а ниже — только бездна-«тартар».
В одном из списков «Вопроса» есть еще одна схема: земля — вода — камень — золотые киты — огненная река — огонь — железный дуб — сила Божия. Схема эта явно заимствована из западных средневековых источников («Диалог Адриана и Эпиктета»). Там она выглядит так: земля — вода — камень — 4 животных — огонь — бездна — изначальное древо — Христос. Славянский книжник, однако, не переписывал бездумно чужую схему, а дополнял ее собственно славянскими представлениями. Четырех животных (в Библии несущих на себе престол Бога) он заменил китами, плавающими в огненной реке («продублировав», таким образом, подземное море). А изначальное древо — железным дубом (у славян Мировым Деревом считается именно дуб).
Истоки всей этой космологии — в древнейших индоевропейских мифах, прослеженных Б. А. Рыбаковым в росписях сосудов трипольской культуры. Согласно этим мифам, выше земли и воздуха находится небесная твердь, над ней запасы воды, а еще выше обитают боги. К сказанному исследователем добавим, что у древних индоевропейцев было понятие и о подземном мире (ведическая Нарака, греческий Аид, германский Хель, славянское пекло-преисподняя).
Можно предположить, что в языческой «Голубиной книге» был раздел, посвященный вертикальному устройству мира. Оно представлялось примерно так: обитель богов (свет) — небесные воды — твердь (хрустальное небо) — воздух — земля — море с китами — подземное царство (пекло, ад) — воздушная бездна. В стихе этот раздел не отразился, но сохранился в апокрифах, авторы которых использовали также книжные материалы.
