Владык преисподней почитали, но боялись. В сказках и былинах восточных славян эти два владыки — мамонт и змей — совершенно слились в одно, притом злое, существо. Многоглавый змей имеет «хоботы», которыми хватает людей. Подстерегают же змея на «калиновом мосту». Но из кустов калины можно не мост построить, а прикрыть ими яму-ловушку.
В герое — третьем брате, побеждающем змеев на этом мосту, исследователи узнают все того же Даждьбога-Колаксая.
Но не эти мифы о борьбе молодых богов с древними зверобогами вдохновляли творцов «Голубиной книги». Индрик в ней — тот же подземный мамонт. Но он — существо доброе, святое, белое (Белояндрих), солнечное. И не боится он солнца, словно тролль или упырь. Ведь он сам — подземное, ночное солнце. Создавая этот величественный образ, волхвы явно не заглядывали ни в какой «Физиолог», ни даже в Бундахишн. Тем более их не вдохновляли христианские писания, отождествлявшие единорога с Христом и праведным христианином или, наоборот, с бесом и грешником. А Индрик славянского «Физиолога», в облике коня-рыбы повелевающий рыбами, напоминает сибирского мамонта-рыбу. Здесь, скорее, фольклор повлиял на книгу, а не наоборот.
И само имя Индрика-Индры — вовсе не искаженное «единорог». Ведь оно повторяет, часто буквально, имя Индры — арийского Перуна. Громовник и царь богов, он грозовой палицей убивает змея Вритру и тем освобождает загороженные им реки. Водные потоки разливаются по земле, спасая людей от засухи, а бог-змееборец прокладывает им пути, как мамонт Индрик под землей. В точности такой же змееборческий подвиг совершает Единорог (Индрик) в «Беседе Иерусалимской». Ездит Индра на белом коне (как Илья-громовник в русских поверьях) или на белом слоне Айравате. А индийские слоны, держащие на себе землю? Ведь это те же подземные мамонты!
Что же до «классического» единорога-коня, то и у него есть иранское соответствие — в том же Бундахишне. Это осел Хара — трехногий, с рогом во лбу. Он стоит посреди моря Воурукаша и очищает его воды. Первоначально он, видимо, имел облик коня. Ведь на восточноевропейской прародине ариев ослы не водятся.
Имя и отчасти образ Индры славяне, видимо, переняли от своих соседей-ариев (индоиранцев). Индийцы чтут Индру и поныне. В Иране же он после реформ Заратуштры «раздвоился» на злого дэва Индру и благого Веретрагну («убийцу Вритры»), могучего бога войны. Исследователи спорят, был ли Индра громовником или также солнечным богом. В «Голубиной книге» он, как видим, и солнце, и податель влаги. И при этом — в облике древнего зверобога, а не молодого бога-воителя, врага зверобогов.
Возможно, славяне помнили и о мамонте-слоне. По крайней мере, на рельефе Георгиевского собора в Юрьев-Польском изображен слон с древними знаками солнца — спиралями на теле.
Мать всем горам — Фавор (Харгор, Хвангур, Хварс и др.). На ней Христос преобразился перед двенадцатью апостолами и Иоанном Крестителем и с нее же вознесся на небо. Это, конечно, евангельская гора Фавор. Но ведь свидетелями Преображения были лишь трое апостолов! Иоанн Предтеча же к тому времени был казнен. А вознесся Иисус с Елеонской горы. В одном из вариантов стиха Фавор заменен Сионом, на котором-де жил или даже родился (!) Христос. Снова странные «вольности» по отношению к христианским святыням…
В мифах многих народов важное место занимает мировая гора, соединяющая, подобно мировому дереву, небесный мир с земным и находящаяся в центре мира. Она может быть чисто мифическим объектом, но может и отождествляться с реальной земной горой. Такую роль у эллинов играл Олимп, у кавказцев — Эльбрус (Ошхамахо). У индоиранцев, когда они, еще не разделившиеся, обитали на юге Восточной Европы, возник миф о Рифеях — высоких заснеженных горах, лежащих далеко на севере. Путь через них преграждают суровый северный ветер, одноглазые аримаспы, грифоны. А за горами, на берегу полярного моря или на острове среди него лежит блаженная страна — Гиперборея, или «Швета двипа» («Белый остров»). Горы эти тянутся с запада на восток, высочайшая же из них сияет, покрытая золотом.
Из реальных северных гор Рифеям соответствуют разве что низенькие Северные увалы, разделяющие бассейны Камы и Печоры, да отчасти Урал (хотя он тянется с севера на юг). Арии, населявшие широкие равнины, по которым текли с севера могучие реки (Волга-Ра, Дон, Днепр и др.), думали, что где-то на севере лежит
