У Рааба было ощущение, будто его ударили в живот. Его лицо стало абсолютно белым.
– Я ничего не знал! – покачал он головой. Неожиданно он почувствовал, что рубашка на спине стала совершенно мокрой. – Верно, я… я брал комиссионные у «Аргота», – заикаясь произнес он, – но это было чем-то вроде поощрения, никакая не взятка. Я ведь был простым посредником. Все так делают. Но клянусь, я понятия не имел, что они делают с золотом. Это же безумие. – Он взглянул на агентов, ища понимания. – Я занимаюсь этим бизнесом уже двадцать лет…
– Двадцать лет. – Руис сжал руки на животе, раскачиваясь взад-вперед. – С этим числом нам придется еще не раз сталкиваться. Но пока… вы сказали, что Консерга сам к вам пришел?
– Да. Он сказал, что хочет кое-что делать из золота, – кивнул Рааб. – Что, если я кого-либо найду, я буду для него брокером. Что он хорошо заплатит. Я связал его с Гарольдом. Я никогда не слышал о «БКА инвестментс». Или о Трухильо. Гарольд – хороший человек. Я знал его с первых дней, как я занялся этим бизнесом. Ему просто нужна была работа.
– Вы знакомы с РИКО, законом о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях, ведь так, мистер Рааб? – Прокурор расстегнул свой кейс. – Или патриотическим законом?
– РИКО… – Кровь отлила от лица Рааба. – Но это же против гангстеров. Патриотический закон? За кого, черт побери, вы меня принимаете?
– В соответствии с положениями закона РИКО преступлением является уже знание о криминальных действиях или вовлечении в эти действия других лиц. Сюда как раз и относится ваше содействие сделке между «Пас» и «Арготом», не говоря уже о потоке незаконных выплат вам в течение многих лет. Обратите также внимание и на патриотический закон, мистер Рааб, в соответствии с которым с 2001 года считается незаконным не сообщать о получении чеков от любого иностранного лица, превышающих двадцать тысяч долларов.
– Патриотический закон?.. – У Рааба даже коленки затряслись. – Что вы тут мелете?
– Мы пытаемся довести до вашего сведения, – вмешался агент Бут, небрежно почесывая короткие рыжие волосы на голове, – что вы в дерьме по самые уши, мистер Рааб, простите за выражение. И теперь вам надо думать, как из него выбраться.
– Выбраться? – Рааб чувствовал, как жарко было в комнате. Внезапно он представил себе Шарон и детей. Как они смогут все это пережить? Как сможет он даже начать им объяснять?.. Он чувствовал, как голова начинает идти кругом.
– Что-то вы неважно выглядите, мистер Рааб. – Агент Руис притворился обеспокоенным. Поднялся и принес ему стакан воды.
Рааб уронил голову на руки.
– Мне думается, что мне все же нужен адвокат, – сказал он.
– Да никакой адвокат вам не нужен. – Агент Бут сделал большие глаза. – Вам потребуется все гребаное министерство юстиции, чтобы повернуть дело в вашу пользу.
Руис подошел к столу и подвинул воду поближе к Раабу.
– Разумеется, есть вариант, который мог бы вам подойти.
Рааб провел руками по волосам. Выпил глоток воды, вытер пот со лба.
– Какой вариант?
– Вариант, который поможет вам избежать федеральной тюрьмы на ближайшие двадцать лет, – улыбнулся Бут.
Рааб почувствовал спазм в желудке. Отпил еще глоток воды, постарался сдержать слезы.
– Какой вариант?
– Консерга, мистер Рааб. Консерга ведет к Рамиресу и Трухильо. Вы же смотрите кино. Здесь у нас все так же. Вы сдаете нам верхушку, мы устраиваем так, что кое-кто исчезает. Разумеется, вы понимаете, – сказал агент ФБР, безразлично пожимая плечами, – ваш приятель Гарольд Корнрейх тоже обречен.
Рааб тупо смотрел на него. Гарольд был его другом. Он и его жена были на бар митцва Одри. Их сына, Тима, только что приняли в Миддлберийский колледж. Рааб покачал головой:
