— Не всегда, yliltia[5].
Что означает это греческое слово, Челси понятия не имела, а спросить не осмелилась. Она переключила внимание на группу молодых женщин, сидящих за столиком в дальнем углу.
— Это няни детей?
— Да. Одна из них присматривает за Димитрисом.
— Вам часто приходится оставлять его? То есть уезжать по делам?
— Только в случае крайней необходимости. Мальчику нужен отец.
— Больше, чем мать?
Скульптурные черты его лица внезапно отвердели.
— Еще одна попытка указать мне, что я должен делать?
— Ничего подобного. — Челси чуть было не попросила прощения. Извинения уже готовы были сорваться у нее с языка. — Вряд ли мальчик помнит свою мать.
— Ему было около двух лет, когда она умерла. Как он может ее помнить?
— Возможно, оно и к лучшему, что Димитрис был слишком мал, чтобы осознать случившееся. Для вас это было ужасно.
— Это случилось очень давно, — последовал резкий ответ.
Меньше всего он готов сегодня обсуждать смерть жены, подумала Челси, пожалев, что затронула эту тему. Ею двигало лишь искреннее сострадание, а не журналистское любопытство, но все равно она допустила бестактность.
— Научусь я когда-нибудь держать язык за зубами? — вздохнула она с комическим отчаянием. — Когда ад заледенеет, как сказали бы некоторые…
Его губы дрогнули в усмешке.
— Совсем нетрудно заставить женщину замолчать. Очень помогает, к примеру, кляп. Да вы не бойтесь, — добавил он с обнадеживающей легкостью, — сам я против подобных методов. У меня имеются другие способы.
Могу себе представить, подумала Челси. Один из них она испытала на себе вчера вечером. Словно в ответ на ее мысли, Никос протянул руку, провел пальцем по ее изящному, прямому носу, коснулся губ, отметив ее непроизвольную реакцию с насмешливым блеском в глазах.
— Видите, вы дрожите от моего прикосновения.
— Самомнения вам не занимать, — пробормотала она, вызвав у него довольный смешок.
— Мужчина, неспособный распознать в женщине желание, достоин жалости. Между нами оно возникло в ту минуту, когда наши глаза встретились.
— Скорее это был мгновенно возникший антагонизм, — парировала Челси, сознавая, что переходит границы простой любезности.
Он снова рассмеялся, явно довольный собой.
— Небольшой антагонизм только добавляет остроты.
— Было бы к чему, — ответила она как можно увереннее. — Может, прекратим эти игры?
Темные глаза сверкнули.
— В игры я играю только с детьми, а вы не ребенок.
В их отношениях я просто грудное дитя, подумала Челси. Нечего и пытаться угнаться за ним. Глядя на него и остро чувствуя его необыкновенную мужественность, она чуть было не поддалась искушению позволить событиям развиваться естественным путем. Это означало бы похоронить надежду на достижение своей первоначальной цели, но, как сказал Дион, шансы у нее и так с самого начала были невелики.
Вопрос в том, осмелится ли она. Ответ напрашивался сам собой: нет, если у нее еще сохранились остатки здравого смысла.
— Я ужасно хочу пить, — услышала она собственный голос. — Пойдемте выпьем чего-нибудь!
— Разумеется. — Никос улыбнулся, он видел ее насквозь. Ее уловка не ввела его в заблуждение ни на секунду. — Все, чего пожелаете.
Когда они вернулись к гостям, подошел один из слуг. Услышав слово «telephono», Челси поняла, в чем дело, и не удивилась, когда Никос повернулся к ней и сообщил, что вынужден ее ненадолго покинуть.
— Я могу сама о себе позаботиться, — заверила она. — Или Дион мне что-нибудь принесет, — добавила она, увидев, что тот подходит к ним.
От игривого настроения не осталось и следа. Никос лишь коротко кивнул и направился к дому, предоставив ей решать, какое чувство в ее душе сильнее — облегчение или сожаление.
— Вижу, события развиваются не так, как ты планировал, — обратилась она к Диону, который был мрачнее тучи.
— Ничего удивительного: ты проводишь больше времени с Никосом, чем со мной.
— Не могла же я сказать, что не хочу знакомиться с Димитрисом, — возразила Челси.
— Хватило бы и нескольких минут, а вы отсутствовали почти полчаса!
— Но как бросишь хозяина дома!
— Будь осторожна, — предупредил он. — Возможно, сейчас Никос находит тебя привлекательной, однако, когда он узнает, почему ты здесь, все изменится.
