Я подумал, что Аластор, должно быть, жуткий сноб, формалист и зануда, а ведь именно с ним мне придется проводить большую часть своего времени… впрочем, Винкл он наверняка бы понравился — на первый взгляд; именно таким, смуглым брюнетом в белоснежной рубашке, она, должно быть, представляет своего принца. Впрочем, они с Винкл никогда не познакомятся.
— Добрый вечер, — склонил голову в вежливом намеке на поклон "принц", оглядывая нас так, что мне захотелось спешно пригладить вихор, который наверняка образовался на моей голове. Он пожал руку отцу и поцеловал запястье матери. У нас так давно уже не делают; должно быть, эти Ланьеры — еще большие консерваторы, чем Людвиг Фииншир Четвертый. — Вот моя характеристика и письмо от моего отца…
Отец принял два аккуратных конверта — подобную документацию не принято доставлять в электронном виде; матушка пригласила нас пройти в столовую на ужин. Аластор заблокировал лайн (я с черной завистью подумал, что управлял им он сам; мне не позволялось водить, несмотря на то, что у меня были права); просигналил катерам сопровождения и, вежливо улыбнувшись Саре, проследовал за нами в помещения.
В начале трапезы мы все были представлены новому жителю дома.
— Ты можешь называть меня Тор, — произнес я, протягивая ему руку.
Он улыбнулся, до противного правильно и картонно, и кивнул.
— В таком случае — просто Ал.
Наконец подали ужин; я как раз расчехливал салфетку, когда матушка тихонько ахнула и уронила оливку.
По лестнице в столовую спускалась Винкл — в великолепном изумрудном платье, туфлях на высоких каблуках в тон, с едва заметным макияжем и милой улыбкой на лице.
Я пристально посмотрел на отца: на его лице не дрогнул ни один мускул. У Марка сдержаться получилось хуже; впрочем, мой дед имел вид настолько безмятежный, словно Винкл спускалась на трапезу ежедневно и всегда немного опаздывала, и он скорее удивился бы, если бы она появилась вовремя.
— Это Винетт, младшая сестра одного из друзей моего сына, и подруга моей младшей дочери, — он говорил абсолютно ровно, лишь на последней фразе наполнив голос наигранной горечью.
— Наслышан о вашей трагедии, — уместно печальным голосом согласился Аластор. — Надеюсь, врачи дают оптимистичный прогноз.
Мы все горестно вздохнули, явно подтвердив отрицательный ответ.
— Присаживайся, Винетт, — произнес отец.
Невозмутимый слуга придвинул ей стул; она села так, будто была королевой, а королевы не опаздывают. Аластор предложил ей салата; она церемонно кивнула.
Подали горячее, и, пока наш гость профессионально разделывал шницель, я незаметно подмигнул расшалившейся Малышке Винкл. Не сомневаюсь, отец скажет ей еще очень многое насчет ее поведения. А может, и не скажет — уступит эту весьма сомнительную честь мне.
Ужин тянулся вечность.
Наконец, отец отложил приборы, слуги споро прибрали стол, а Макс, наш дворецкий, предложил Аластору сопроводить его в выделенные покои, забрав предварительно багаж. Я же цепко схватил Винкл за локоть и поволок ее наверх; мне есть что ей сказать, и ее счастье, если она найдет достаточно убедительные аргументы…
— Я уже не маленькая, — заявила Винкл, когда мы поднимались к балконам — не забыв, впрочем, убедиться, что вокруг нет чужих ушей.
— Да?.. Что-то не заметно… Головастик, что еще за шуточки?!
— Это не шуточки, — зло бросила Винкл, резко тряхнув головой — так, что ее длинные зеленые волосы, холодные и чуть влажные на ощупь, хлестнули меня по лицу.
Винкл ненавидела заколки, предпочитая заплетать две косички у висков, а все остальное оставляя во власти шальных ветров. Ее шикарные локоны, никогда не желавшие лежать спокойно… ни у кого в нашей семье не было прямых волос; наши буйные кудри были гордостью всех девочек и проклятием сильной половины и являлись отличительной особенностью потомков рода Фииншир. Но моей маленькой сестренке было плевать на общепринятые мнения — она именно такая, какая есть, зеленоволосая красавица, в равной степени похожая на лесного ангела и на русалку.
Она никогда не скрывала своего уродства — ведь она не считала его таковым. Она не брилась налысо, не перекрашивала волосы и не закрывала их косынкой. Она отказывалась даже носить перчатки, на чем настаивал отец, и назло ему одевала тонкие кольца с изумрудами и красила ногти в зеленый цвет…
