— Остановитесь здесь, — приказала она шоферу и, расплатившись с ним, отправилась дальше пешком.
Было около четырех часов утра. Она подошла к знакомому кабаре «Ша-нуар», где выступала в ту роковую ночь, когда шальная пуля прекратила на полуслове веселенькую шансонетку, которую она пела. Окна кабаре еще горели яркими огнями.
Не без волнения вошла Брике в знакомый вестибюль. Утомленный швейцар, очевидно, не узнал ее.
Она быстро прошла в боковую дверь и через коридор вошла в помещение для артистов, примыкавшее к сцене. Первой встретила ее Рыжая Марта. Испуганно вскрикнув, Марта скрылась в своей уборной.
Брике рассмеялась и постучала в дверь, но Рыжая Марта не открывала.
— О Ласточка! — услышала Брике мужской голос. Под этим именем она была известна в кабаре за свое пристрастие к коньяку с ласточкой на этикетке. — Так ты жива? А мы тебя давно считали мертвой!
Брике обернулась и увидела красивого, элегантно одетого мужчину с очень бледным бритым лицом. Такие бледные лица бывают у людей, которые редко видят солнце. Это был Жан, муж Рыжей Марты. Он не любил говорить о своей профессии. Его же друзья и собутыльники не считали тактичным спрашивать об источнике его существования. Достаточно было того, что у Жана частенько водились деньги и что он был «душа парень». В те ночи, когда у Жана оттопыривался карман, вино лилось рекой и Жан платил за всех.
— Откуда прилетела, Ласточка?
— Из больницы, — ответила Брике.
Боясь, чтобы у нее не отняли новое тело родственники или друзья той, которой оно принадлежало, Брике решила никому не говорить о необычайной операции.
— Мое положение было очень серьезно, — продолжала она сочинять. — Меня сочли умершей и даже отправили в морг. Но там один студент, осматривавший труп, взял меня за руку и прощупал слабый пульс. Я была еще жива. Пуля прошла возле самого сердца, не задев его. Меня тотчас отправили в больницу, и все обошлось благополучно.
— Великолепно! — воскликнул Жан. — Наши все будут ужасно удивлены. Надо спрыснуть твое воскрешение.
Дверной замок щелкнул. Рыжая Марта, подслушивавшая из-за дверей этот разговор, убедилась в том, что Брике не привидение, и открыла дверь. Подруги обнялись и крепко поцеловались.
— Ты как будто стала тоньше, выше и изящнее, Ласточка, — сказала Рыжая Марта, с любопытством и некоторым удивлением рассматривая фигуру так неожиданно явившейся подруги.
Брике слегка смутилась под этим пытливым женским взглядом.
— Разумеется, я похудела, — отвечала она. — Меня кормили только бульоном. А рост? Я купила себе туфли с очень высокими каблуками. Ну и фасон платья…
— Но отчего так поздно ты явилась сюда?
— О, это целая история… Ты уже выступала? Можешь посидеть со мной минутку?
Марта утвердительно кивнула головой. Подруги уселись около столика с большим зеркалом, уставленного коробками с гримировальными карандашами и красками, флаконами духов, пудреницами, всевозможными коробочками со шпильками и булавками.
Жан примостился рядом, куря египетскую папиросу.
— Я сбежала из больницы. Форменным образом, — сообщила Брике.
— Но почему?
— Надоели бульоны. Понимаешь, бульон, бульон и бульон… Я прямо боялась захлебнуться в бульоне. А доктор не хотел меня отпускать. Он должен был еще показать меня студентам. Боюсь, что меня будет разыскивать полиция… Я не могу вернуться к себе и хотела бы остаться у тебя. А еще лучше — совсем уехать из Парижа на несколько дней… Но у меня так мало денег.
Рыжая Марта даже всплеснула руками, — так это было интересно.
— Ну, конечно, ты у меня остановишься, — сказала она.
— Боюсь, что меня тоже будет искать полиция, — задумчиво произнес Жан, пуская колечко дыма. — Мне тоже на несколько дней следовало бы скрыться с горизонта.
Ласточка была своя, и Жан не скрывал от нее своей профессии. Ласточка знала, что Жан — птица «большого полета». Его специальностью был взлом сейфов.
— Летим, Ласточка, с нами на юг. Ты, я и Марта. На Ривьеру, подышать морским воздухом. Засиделся, надо проветриться. Веришь ли, я больше двух месяцев не видел солнца и уж начинаю забывать, как оно выглядит.
— Вот и прекрасно, — захлопала в ладоши Рыжая Марта.
