Кей начала было снова, указывая на дверь:
— Можно мне…
— О, милая, тебе не надо его видеть, не таким, не надо… — Она потеряла самообладание, сжав Кей так, словно та могла исчезнуть, прижав своё лицо к ее плечу. Оцепеневшая и ошарашенная, Кей обнимала ее, пока мама душераздирающе рыдала.
Если Кей только что готова была разрыдаться, то сейчас она оцепенела от шока.
Прошло немало времени, прежде чем ее мать стихла, но Кей подозревала, что это было скорее от изнеможения и недостатка кислорода, чем от иссякшей скорби. Она так и осталась в объятиях Кей, как ребенок, шмыгая носом и отчаянно цепляясь за ее блузку. Ее поза словно говорила: не уходи.
В какой-то момент она заметила помощника Кэлбаха, наблюдающего за ними. После этого он опустил голову и ушел.
Кей не знала, сколько времени они оставались в такой позе. Она увидела, как Кэлбах перекрыл конец коридора, и на него за это кричал журналист. Потом та же доктор, которая рассказала о папе, села рядом и прошептала ей на ухо, чтобы мать не услышала.
— Кей, Я знаю, все это очень тяжело. Но ты можешь забрать ее домой? Мы скоро увезем его. — Она кивнула в сторону мамы. Перевод: уведи ее отсюда, пока мы не вывезли тело из реанимации.
Кей практически замотала головой. Нет, конечно, она не может отвезти маму домой. Мама была взрослой, а Кей — ребенком, она не должна ничего делать. Но мама ничего сейчас не делала. Она даже вокруг ничего не видела.
Поэтому Кей кивнула, взяв свою мать за руку.
— Мама, нам нужно идти. Пойдем.
Мама в одно мгновение состарилась. Она пошла, сгорбившись, и не отпуская Кей, которая заставила своё сознание застыть и сконцентрировалась лишь на сиюминутном задании.
Одной рукой обнимая маму за плечи, она подошла к помощнику Кэлбаху и прикоснулась к его плечу.
— Вы можете отвезти нас домой?
Молодой заместитель быстро кивнул.
И последовала полоса препятствий.
Прибыли ещё репортёры. Привезли ещё раненых, их семьи и коллеги заполнили приёмное отделение. Разошлись слухи. Они не могли не разойтись в таком городке как этот, когда случилось что-то ужасное. Людям достаточно было лишь взглянуть на них, на Кей, с каменным лицом, и на съежившуюся в ее руках маму, чтобы догадаться, что случилось. Она узнавала лица, слышала, как окликают ее мать, но она не реагировала, не отвечала. Все осветила вспышка — кто-то сделал снимок. Помощник Кэлбах был их щитом. Кей чувствовала его руку у себя на спине, которая подталкивала их в зоне его защиты. Другая рука, протянутая перед ними, попадала в поле ее зрения. Эта рука загораживала от любопытствующих. Репортёры кричали ей. Она не слышала ни слова. Лишь голос Кэлбаха:
— Отодвиньтесь. Пожалуйста, отойдите с дороги. Пропустите.
Путь до входной двери вел через хаос. Мешанину всего. Кей продолжала смотреть перед собой, ни на что не обращая внимания.
Она села со своей матерью на заднее сидение патрульной машины. Мама все ещё опиралась на нее, по-видимому, не в состоянии держаться самостоятельно.
Кэлбах смотрел на них через зеркало заднего вида. Он произнес:
— Кей, мне…
— Ничего не говори, — сказала она, закрыв глаза. Если он скажет что-нибудь, она сломается, а ей никак нельзя. Ей нужно отвезти маму домой.
В воздухе все ещё пахло дымом, а небо над Серебряной Рекой озарялось оранжевыми всполохами, пожары ещё не были потушены. Она вспомнила сюжет в новостях: пожар мог поглотить город за считанные секунды.
Она спросила помощника:
— Известно, как начался пожар?
Мама зашевелилась в ее руках и выпрямилась, повернув лицо, все в потеках слез и сажи, к окну.
— Это были они, — сказала мама, кивнув в сторону границы.
Глава 15
Драконы кружили в воздухе. На следующее утро три из них пролетали практически над рекой и совершали крутой вираж, когда казалось, что они могут вторгнуться на территорию людей. Одного взгляда на них хватало, чтобы заставить людей съежиться, и желать лишь убежать и спрятаться. Запереться за стенами замка. Как мыши при виде парящих ястребов.
Кей смотрела новости по телевизору. Несколько людей, по большей части пожарных, были ранены при пожаре, который разрушил два из четырех зданий административного комплекса. Лишь один был убит. Шериф Джек Уайетт, его лицо было в газетах и на телеэкранах по всему миру, хвалебные речи произносили люди, которые никогда его не видели. Все потому, что он был копом. Они могли называть его героем, ничего не зная о нем.
