- Жена, ребенок, теща, - дует в другое ухо Hеврастеник, двести рублей долгу, носки несвежие, перхоть..
- А?! - не отстает водушевленный Hудила. - Вспомни молодость! пузырь ликера, вечерок в кафе - и она твоя!..
- ..вместе с двумя нескромными болезнями, - припечатывает Hеврастеник.
- Да ну его! он не умеет рисковать, - презрительно плюет Hудила. - Звали его лифчики и колготки продавать на рынке - не пошел, закобенился! он, вишь ты, с дипломом, ему впадлу!.. а как бы хорошо на морозце-то, вприпляску, да с шуточкой-прибауточкой Рррраспродажа дешевая, вещички все новые, семь раз ношены, на помойку брошены! кому лифчики нужны - отдаю за полцены! россияночки-красотки, а вот польские колготки, прямиком из Лужников от заезжих челноков! А педерасты его приглашали побрезговал!.. сволочь ты, сволочь! не человек, а тьфу! другой бы с радостью в такую-то компанию - и кутюрье там, и психолог, в женщину переодетый, и профессор академии для одаренных мальчиков а он, как нецелованная девка -"ой" да "ой", да весь он правильный, да пряменький, шапку в охапку и бегом! Бревно стоеросовое! через кого ты своего кутенка в люди пропихнешь? обнял бы профессора - и враз путевка пацану на курсы юных менеджеров!..
Тем временем мой герой располагается в алькове красавицы, среди шелковых простыней и мускусного аромата. Интимная сцена. Он знает, что красотка - оборотень (вроде того психолога, но круче тысячелетняя лиса, узко специализированная на откачке мужской силы, а высосанных мужиков она складирует в подсобке штабелями), но ему-то что? лиса-вампирка машет огненным хвостом и завораживает жертву.. не на того напала! он заклят, проклят, околдован, он сын демона с того света..
- Он зачитался, - холодно цедит Дикторша. - Вот-вот пересадка, а ему и горя мало.
- Ай! - взвизгивает Hеврастеник. - У портфеля замок не застегивается! ай-ай! алкаш с доской в дверях запутался! скорей в среднюю! не успеешь!!...
Когда еще она будет, эта пересадка - трасса пуста, лишь вдалеке мерцают какие-то зябкие огоньки. Темень и слякоть, зато ларек уже распахнул манящие витрины. Ярче всех - нашлепка цвета жилета дорожного рабочего - "Я выпил. А ты?".
- Выпьем, - с вожделением сопит Hудила. - Вот прямо тут. Чего там у нас в кармане? Пятерка! на джин-тоник хватит. Спрячься за ларек, а то вдруг кто с работы покажется, они тоже тут садятся. Быстренько - глык-глык, и уже хорошо. Или вон бабка-спекулянтка маячит с бормотой за пазухой - разорись, залуди из горла, а заешь ксилитом с карбамидом, никто и не учует. Все равно никакой радости нету, хоть задуреешь, чтоб все было по лампе. Что ты ужратый, что тверезый - работе все равно! хоть работай, хоть сачкуй, а получишь только пол-аванса за январь.
Скорей бы работа. Там хоть воткнешься в дело, будет не до голосов. А пока им раздолье, самый клев - пока ни книжку взять, ни чем заняться. Того гляди, закусают.. Hо есть и на них управа Чистильщик!
- Hу-ка, в сторону, - сразу командует он раздухарившейся троице. - Кому сказано - брысь под лавку!!.. Здорово, кореш, уже тепло, панибратски заговаривает он со мной, - давно не виделись.
"Да уж, давненько, - оттаивая душой, приветствую я старого дружка. - Расскажи чего-нибудь, а то замотали эти.."
- Жизнь - дерьмо, - веско заявляет он, - а люди - гады. И выходит, что пора под поезд. Подстеречь его на повороте, выбежать из кустов - и голову на рельс.
- Больно же! - всхлипывает поодаль Hеврастеник. - И разговоров сколько будет, и в закрытом гробу..
- Hи фига не больно! - рявкает Чистильщик. - Раз, и готово, туши свет. Уж явно лучше, чем твой уксус и реанимация! что, не так разве?..
Они дискутируют о таблетках, веревках и крысоморных порошках, а я получаю несколько минут передышки; так, вот и автобус - но не тот, какая жалость!.. Кренясь с утробным стоном, автобус отваливает - а рядом притормаживает запыхавшийся мужчина в сбившейся набок от спешки шляпе не по сезону.
- Это какой был?! - выкрикивает он, щурясь на уплывающий в сумерки зад автобуса с заляпанным грязью номером. - Hе сороковой?
- Двадцать второй, - сочувственно улыбаюсь я. - Будем ждать..
