– Какая гадость! Еда станет совершенно безвкусной!
– Над этим поработают химики. Придется добавлять витамины, а также вкусовые и ароматические добавки. Наука сама исправит свои недочеты.
– Она права, – признал Давид, – для развития и роста растений земля вовсе не обязательна.
– Но вода и питательные вещества содержатся в земле, – продолжила девочка. – Еду нельзя получать из ничего. И «искусственную воду» тоже не придумаешь…
Родители не без удивления слушали спор детей по поводу будущего.
– Мне кажется, что, отказываясь голосовать за законы, ограничивающие рождаемость, мы создаем мир, в котором все будут задыхаться. – Иштар перешла на более серьезный тон, чтобы произвести впечатление на братьев.
– Это потому, что ты не веришь в способность человека всегда находить оригинальные решения, – ответил сестре Кетцалькоатль.
Давид подложил всем еще картофеля.
– Как бы там ни было, сегодня еды для семьи достаточно. Дети, давайте сюда ваши тарелки…
Профессор Уэллс ел рассеянно, будто погрузившись в свои мысли.
– О чем ты думаешь, дорогой?
– О том, что наши дети, несмотря на юный возраст, уже имеют весьма зрелое мнение. Будущее поколение вполне могло бы стать двести первой земной нацией. У них должно быть официальное представительство.
– Детский представитель в ООН?
– Индейские вожди, собираясь вместе, чтобы принять те или иные решения, думали о том, как они отразятся на семи грядущих поколениях. Мы несем бремя ответственности не только перед планетой, но и перед людьми, которые унаследуют этот мир в том виде, в каком мы им его оставим. Не ты ли мне говорила: «Если нужно воздать должное и родителям, и детям, а сделать и то и другое одновременно не представляется возможным, то лучше потратить усилия на вторых?»
– Я говорила так, потому что на тот момент еще не родила… теперь я больше так не думаю, потому как знаю – грядущее поколение представлено лишь избалованными, неблагодарными и самодовольными особями.
Тройняшки стали имитировать крики животных.
– Ах! Мама нам обещает, что следующее поколение не дотянет даже до второго сорта! – Они хором прыснули со смеху.
Серьезность на лице Авроры сменилась озабоченностью.
– Мам, хватит тебе дуться, что на тебя сегодня нашло? – сказал Осирис.
– Иштар права, если мы будем продолжать в том же духе, то оставим детям в наследство планету, непригодную для жизни. В итоге наступит дефицит продуктов питания, и все начнут друг друга убивать. Я проводила эксперимент на крысах. Чем больше их было в клетке, тем агрессивнее они себя вели и тем охотнее проявляли готовность пожирать своих сородичей.
– И что ты предлагаешь, чтобы этого не допустить, мам?
– Направить толпу, которую слепец тащит за собой в пропасть, по другому пути.
Выражение лица Авроры вдруг изменилось. Рука сжала салфетку, будто пытаясь кого-то задушить. Она откинула прядь волос и сурово взглянула на мужа.
– Мы можем предпринять меры.
– Мы? – заинтригованно спросила Иштар.
Но мать сказала:
– Идите спать, дети, время уже позднее.
Удивленные этой внезапной переменой, тройняшки предпочли не спорить.
– Пожелайте папе доброй ночи, обнимите меня, а завтра мы продолжим этот разговор.
– Спокойной ночи, дети! – сказал отец.
– Спокойной ночи, папа.
Они по очереди обняли родителей и ушли спать.
Аврора убрала со стола и со строгим лицом села напротив мужа.
– Все плохо, Давид. Жизнь пошла не так и стала для меня невыносима.
– Только этого еще не хватало.
– Последние десять лет мы живем, как пенсионеры. Успех поверг нас в состояние какой-то летаргии. Почести отбили всякое желание бунтовать. Дети превратили нас в менеджеров, ведающих деньгами, временем, питанием, отпуском. В нашей жизни больше нет ничего интересного.
Она сильнее сжала салфетку, зрачки ее сузились.
– Давид, десять лет назад действительность – это были ты и я, мы сами были ее творцами. А сегодня мы пассивно за ней наблюдаем, будто зрители. Глядя на катастрофы и скандалы, мы сначала зеваем, а затем засыпаем на диване, как два старика.
– Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Настоящее приключение – это ринуться во тьму и пролить свет на будущее, а не сидеть в классе, раздавая чеки детям обывателей.
