— Это не летаргия, а кататония, — горячась, доказывал врачу «скорой помощи» друг Даврона Азиз, — видите: больная лежит, свернувшись калачиком, как плод в утробе матери.
— Ну и что, а вдруг больной во время сна стало холодно и она приняла такую позу, чтобы согреться, — стоял-на своем врач «скорой помощи»…
…А Дильбар слышала их разговоры, но слышала как во сне; ей казалось, что слова эти доносились откуда-то издалека. В какие-то моменты она, окруженная красными облаками, падала в пропасть, иногда растворялась в глубинах бескрайнего неба, и у нее от этого то и дело начинало перехватывать дыхание. Ее воспоминания о годах детства были безмятежными и ясными, последующие же — путаными и диковинными. Она проживала какие-то моменты из жизни матери, бабушки и еще каких-то незнакомых людей. В сознании девушки оживала память предков… Девушка чуть не закричала от боли, которая сдавила ей голову. Но почему-то крика не было слышно. Она попыталась шевельнуться.
Осторожно подвигала руками и ногами. Кажется, мысли обретали ясность. Она открыла глаза, приподнялась и удивленно огляделась по сторонам…
Горстка людей, уцелевших после кровопролитной бойни, измученных, истощенных, в жалких лохмотьях, схоронилась в ветхой юрте, поставленной в зарослях саксаула. Люди спали. Девушку стало мутить от смрадного запаха в юрте, и она потихоньку пробралась к выходу и, высунув голову наружу, стала жадно вдыхать; свежий воздух. Она увидела большую и яркую утреннюю звезду, и та напомнила девушке пррнзительный взгляд прекрасных глаз ее любимого. Сердце защемило от тоски по нему. Ей расхотелось жить, и она уже раскаивалась в содеянном. Зачем она бежала со всеми в обличье старухи, или мать пожалела? А теперь, голодная, иззябшая, она хоронит одну за другой пожилых женщин своего племени, такая теперь у нее жизнь.
Она была любимой дочерью вождя племени. Она гордилась своими могучими богатырями-братьями.
Мать же берегла единственную дочь как зеницу ока.
И девушка росла гордой и прекрасной.
В тот ужасный день, на рассвете, на них внезапно напало соседнее племя. Враги взяли верх над ними.
Уцелевшую горстку людей — нескольких старух (среди них была и девушка) и одного старика — они гнали до самой пустыни и оставили их там умирать голодной смертью. Лишь когда вражеские воины скрылись из виду, девушка скинула с себя старушечье одеяние.
Старичок, увязавшийся с ними, узнав девушку, весь преобразился, даже в глазах забегали искорки. Еще бы, девушка могла стать продолжательницей рода и возродить их истребленное илемя. А девушка по красноречивому взгляду старика поняла его намерения, убавила шаг. Ухватилась за сухощавую руку матери.
Перед глазами девушки возник ее родич, раненый в битве и истекавший кровью. Когда же она вспомнила своего младшего брата, пронзенного стрелой в горло, а потом еще соплеменника, который бился, как заколотое животное, в предсмертной агонии, то застонала.
Девушка на четвереньках выползла из юрты. Небо было усыпано звездами. Глядя на эти бесчисленные светила, снова вспомнила глаза любимого. Вдруг ей показалось, что из бездонной небесной глуби к ней идет статный юноша, черноволосый, черноглазый, с пламенным взором. Она закрыла глаза в ожидании, когда Же кэноша окончательно спустится с небес и прижмет ее к груди. Ее охватила пьянящая страсть и жажда его горячих поцелуев. В этот миг до ее слуха донесся таинственный отдаленный гул…
Перед рассветом Дильбар открыла глаза. Обнаружив, что находится не в бескрайней степи, а в своей маленькой комнате, она вначале удивилась, потом вздохнула с облегчением. Почему-то вспомнив те дни, когда в душе ее проснулась любовь, она ощутила волнующий прилив жизнелюбия…
… Ей было четырнадцать. В тот день к ним пришли гости — друзья родителей — муж и жена с сыном. Были последние дни весны, погода стояла жаркая, и все перебрались на веранду, где лежала Дильбар.
Когда Аскара познакомили с девушкой, и он взглянул на нее с нескрываемым интересом, все померкло у Дильбар перед глазами. Тот единственный взгляд пробудил в ее душе новое, незнакомое ей чувство. Руки у нее задрожали, книга, которую держала Дильбар, упала на пол. Аскар торопливо наклонился за книгой, и, мельком взглянув на ее обложку, протянул ее девушке.
